— Ну, я бы этого не сказал. Ты вела себя как вполне взрослая женщина. Женщина, которая готова заниматься сексом с утра до вечера с одним мужчиной, хотя прекрасно знает, что носит ребенка от другого.

Джоан закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы вынести очередное оскорбление, произнесенное резким холодным тоном. Что бы он ни сказал сегодня, она это заслужила. Джоан прислонилась головой к столбику, поддерживающему крышу беседки, и еле слышно произнесла:

— Все не так просто.

— Разве? Но можешь не тратить времени на извинения. Считай, что наш развод уже состоялся.

Джоан не стала спрашивать, что он подразумевал под этим заявлением. Она только надеялась, что Эрвин не собирается дать ей то, о чем, по его мнению, Джоан сама хотела просить его.

— Кстати, о сексе, — заметил Эрвин почти непринужденным тоном. — Насколько я успел узнать, твои сексуальные аппетиты достаточно велики. Странно, что ты не затащила меня в постель сразу после того, как мы познакомились. Подумать только — через двадцать четыре часа после нашей встречи я уже был словно в угаре! Постоянно представлял, как занимаюсь с тобой любовью. Мы даже обсуждали это, — сухо добавил он. — Помнишь? И решили, что обстоятельства для этого явно неподходящие. Смерть Тома… Потом ты вернулась сюда, чтобы завершить срочную работу, а я остался в Англии, чтобы в свою очередь закончить необходимые дела.

А дни, что мы вместе провели в Каслстоуве, готовясь к свадьбе, были невероятно сумбурными. Из-за всего этого мы решили подождать до первой брачной ночи. Как романтично! — В голосе Эрвина прозвучало презрение. — Ты вела себя на редкость разумно. Таким путем ты хотела одурачить меня, заставить поверить, что этот ребенок мой. Даже если бы он и родился немного раньше срока, что с того? Но, возможно, тебя даже это не заботило. Ведь я был лишь вовремя подвернувшейся заменой первоначального кандидата в мужья.

Господи, да он ненавидит меня! Джоан стиснула пальцами виски, чувствуя, как ее голова раскалывается. Разве может любовь, исчезнувшая в мгновение ока, возродиться в огне столь жестокой, неумолимой ненависти?

Даже если она расскажет ему все, как было и он поверит ей, изменится ли что-нибудь после этого? Джоан не знала ответа, но должна была узнать во что бы то ни стало.

Она подняла голову и вызывающе взглянула в лицо Эрвина. Затем перевела дыхание и выпалила:

— Я хочу рассказать тебе, как был зачат ребенок Тома!

— Ты и в самом деле думаешь, что меня интересуют подробности? — От его голоса по коже Джоан пробежали мурашки. — Ты непостижима! — С этими словами Эрвин резко повернулся, видимо собираясь уйти.

— Эрвин! Подожди!

Но он уже шел по направлению к дому…

Было совсем темно, и Джоан с трудом различала низкие столбики, ограждавшие густые заросли растений. Она с трудом справлялась с охватившим ее гневом, который заставлял бешено пульсировать кровь в венах. Эта ужасная история началась не из-за того, что она оказалась беременной от другого мужчины. Виноват во всем был сам Эрвин, со своей безжалостной непреклонностью и душевной черствостью!

Когда Джоан вошла в кухню, Эрвин уже наливал виски в бокал. Он стоял к ней спиной, а когда повернулся, стало ясно: к нему вернулось прежнее спокойствие и он контролирует свои эмоции.

Черт бы его побрал! Джоан не собиралась сдерживаться. Чувствуя, как в крови бушует адреналин, она подошла к мужу, и вызывающий взгляд ее зеленовато-голубых глаз встретился с его холодным, слегка пренебрежительным.

— Вместо того чтобы сообщать пикантные подробности вашего романа с Томом, почему бы тебе не рассказать о своем первом муже? — неожиданно спросил он.

— О Барни? — Брови Джоан изумленно взметнулись вверх. — С чего ты вдруг о нем вспомнил? Кажется, раньше он тебя совсем не интересовал.

— Да, он казался чем-то совершенно незначительным, когда я еще верил, что ты воплощенное совершенство. Прошлое тогда не имело значения — только наше настоящее и будущее. Но сейчас говорить о будущем нет смысла. — Эрвин выдвинул стул и уселся на него верхом, скрестив на спинки мускулистые руки, в одной из которых держал бокал. Казалось, он сидит в такой позе уже час или два, ведя с ней непринужденную беседу.

Джоан пожала плечами, затем открыла дверцу холодильника и, достав бутыль апельсинового сока, налила себе немного в бокал. Ей хотелось закричать или заплакать, но она боялась разбудить Саманту.

Эрвин глотнул виски.

— Ну, так что? Поскольку мы, как выяснилось, совершенно по-разному смотрим на многие вещи, я решил спросить тебя об этом человеке. Ты сказала, что вы давно разошлись с ним. Из-за чего, интересно? Он был не слишком красив? Недостаточно хорош в постели? Небогат?