Думаю, в силу веяний, касающихся возрождения белорусских городов и деревень, теперь было бы просто справедливым осуществить задумку предков и построить в Мстибове храм, причем, по тому самому проекту. Это надо сделать хотя бы для того, чтобы исправить ошибку 70-х гг. Появление церкви здесь стало бы знаком нашей цивилизованности, нашего достойного отношения к своему прошлому.

(По материалам моей книги «По некоторым замечательным уголкам Беларуси», изданной в 1995 г.)

Кагал в Мстибове существовал уже в 1529 г. В Новогрудском воеводстве он представлял собой отдельную округу, которая так и называлась — мстибовская.

В XVIII в. эта округа состояла из кагалов Мстибова, Роси, Свислочи и Берестовицы.

Здание синагоги сгорело во время бурных событий XX в.

Более подробно о евреях в Мстибове можно прочесть в вышеуказанной книге. Я же воспроизведу из нее лишь несколько выписок, составленных, кстати, по рассказам местного жителя Франца Ивановича Окулинского.

В тридцатые годы многие евреи-торговцы в Мстибове стали разоряться — этому содействовала организованная местными поляками торговая кооперация. Иные даже вынуждены были продавать дома. Поляки скупали эти дома и использовали в своих целях (под магазины, кассу взаимопомощи, млечарню). Два дальновидных еврея, Кивель и Цимех, призывали сородичей распродать имущество и отправиться в Америку. Они предрекали скорую войну с Германией. В 1937 г. оба они, с семьями, выехали.

В сорок третьем году, осенью, мстибовская жандармерия получила приказ: доставить всех евреев в концлагерь в Волковыск. Старожилам навсегда запомнился день 2 ноября. День был хороший, солнечный. С утра евреи пошли по домам просить, чтобы люди взяли их вещи на временное хранение.

Они надеялись вернуться. Часам к двенадцати на площади перед костелом собралось около пятисот евреев. Среди них было много незнакомых — перебежчиков из Польши и Германии. Когда усаживали на подводы, послышались рыдания. Отъезжавшие тянули руки к тем, кто оставался, и просили с отчаянием:

— Братки, ратуйте!

Те, кто вышел проводить, понимали, зачем увозят этих людей. Многих отъезжавших они знали с детства: учились в одной школе, играли на одной улице. Их мучила глубочайшая неясность. Им было непонятно, почему один народ признавался хуже другого? Чем он был хуже?.. И еще их мучило собственное бессилие: они не могли помочь несчастным… Это был скорбный для мстибовцев день. Как только подводы скрылись из виду, городок словно опустел, оглох, — казалось, будто по нему прокатилась чума…

Нынче в Мстибове о евреях напоминает лишь их колоритное кладбище. Оно расположено на плоской вершине одного обширного кургана при въезде в деревню со стороны Гнезно.

Кажется, могилы на нем размещены по каким-то имеющим смысл и невероятное объяснение пересекающимся линиям. Разгадать этот секрет уже непросто, ибо много могил уничтожено. Тесаные камни разной формы, отделки и размеров с надписями и даже рисунками чем-то напоминают головы идолов с острова Пасхи. Надписями все они смотрят на юг. От их молчания и общей направленности веет суровым упрямством. Кажется, даже после смерти каждый из здесь погребенных продолжает верить в свою звезду…

(Из книги «По некоторым замечательным уголкам Беларуси»)

С 1905 по 1943 гг. главным священнослужителем в Мстибовском костеле был Марк Бурак. С большим уважением вспоминают о нем старожилы Мстибова и близлежащих к этой деревне поселений — Огородников, Лесников, Олекшичей, Видеек, Ятвязи, Яриловки, территориально составляющих местную парафию. Этим человеком в 1910 г. была выдвинута идея построения в местечке нового каменного храма — идея, сразу нашедшая поддержку. Был создан специальный комитет, руководителем которого стал сам Марк Бурак. Помимо строительства, на комитет возлагалась обязанность помогать бедным. Святыню строили долго — мешали войны, не хватало средств. С 1914 по 1922 гг. строительство вовсе не велось. Потом работы возобновились. Тем не менее, шли они медленно, ибо нечем было платить каменщикам. Костел возводился на средства народа и силами народа. Поначалу, когда формировали фонд строительства, делали «раскладку» на каждого прихожанина — в зависимости, кто сколько имел земли. Вдобавок, каждый парафиянин отрабатывал на стройке определенные дни.

В 1922 г. на освящение храма приезжал арцибискуп из Гродно Ялбжиковский.

Марк Бурак был деятельным человеком. Рабочий день его начинался в костеле в восемь часов утра с утренней молитвы. Выходных не имел. В мае и в октябре служба проводилась дважды в день. По воскресеньям, как и положено, ксендз работал целый день. Кроме святой службы занимался хозяйством, так как имел 18 га земли. Доходы с земли целиком отдавал на нужды костела.

И все же активность мстибовского пастыря выплескивалась за рамки его обязательных деяний. Он был не просто альтруистом, но и человеком широкого размаха. Желал всюду успеть. В 1920 г. ушел добровольцем в армию. Служил в чине капитана. В 1922 г. баллотировался в депутаты сейма. В то время в возрождающейся Польше было зарегистрировано около двух десятков партий. И, естественно, победить на выборах было крайне непросто. Старожилы рассказывают, что иных народных депутатов и их агитаторов местные изгоняли из деревни палками. Стать депутатом Бураку не посчастливилось. Позже стал идейным вдохновителем создания в Мстибове сети торговой кооперации, в задачу которой входило сбить грабительские цены, устанавливаемые евреями.

Возможно, неудача на депутатском поприще поселила в душе Бурака разочарование. Он критически относился к Пилсудскому и его правительству и, как человек прямой, не скрывал этого. Как-то, направляясь домой, он взялся подвезти на своей коляске двух полицейских из Волковыска. По дороге зашел разговор о политике, и священнослужитель нелицеприятно отозвался о президенте и его ставленниках. Досталось от него и председателю местного уезда. Спустя несколько дней его попутчики и председатель подали на него в суд.