— Кто проходил по коридору? — осторожно спросила она.

Все с удивлением посмотрели на Ильву.

— Вы о ком? — спросила Лена Сёдерстрём.

— Несколько минут назад по коридору прошла медсестра. Пока мы здесь сидели.

Они все еще не понимали, о чем она говорит. Она и сама не могла объяснить, что ее беспокоит. Снова зазвонил звонок. Ильва быстро отставила чашку.

— Я схожу, — сказала она.

Роженице в третьей палате стало плохо. Она ждала третьего ребенка. И Ильва подозревала, что эта беременность была незапланированной. Она дала женщине попить и вышла в коридор. Огляделась по сторонам. Все двери были закрыты. Но ведь она видела ту медсестру. Не могло же ей показаться! Ильве стало не по себе. Она постояла в коридоре, присматриваясь. Из дежурки слышался приглушенный звук радио. Ильва вернулась туда и взяла свою чашку.

— Ничего серьезного, — сказала она.

В тот же миг в коридоре появилась незнакомая медсестра. На сей раз ее заметила и Лена Сёдерстрём. Но все произошло очень быстро. Они только услышали, как хлопнула дверь, ведущая в центральный коридор.

— Кто это был? — спросила Лена Сёдерстрём.

Ильва Бринк отрицательно покачала головой. Медсестры подняли головы от кроссворда.

— О ком вы говорите? — спросила одна из них.

— Только что мимо прошла какая-то медсестра.

Тут сестра, сидевшая с карандашом в руке, отвлеклась от кроссворда и засмеялась:

— Мы здесь. Обе.

Ильва поспешно встала. Подошла к двери, за которой начинался коридор, связывающий родильное отделение с остальной больницей, — там никого не оказалось. Она прислушалась. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Ильва вернулась в дежурку. Покачала головой. Она никого не увидела.

— Что здесь делать сестре из другого отделения? — спросила Лена Сёдерстрём. — Да еще ни «здрасьте», ни «до свидания».

Ильва Брик не знала, что ответить. Но ночная гостья им явно не примерещилась.

— Давайте проверим палаты, — сказала она. — Убедимся, что все в порядке.

Лена Сёдерстрём внимательно посмотрела на нее.

— А что может быть не «в порядке»?

— Так, на всякий случай. Больше ни для чего.

Они обошли палаты. Все было в порядке. В час у одной женщины началось кровотечение. Остаток ночи они провели на ногах. В семь Ильва сдала смену и отправилась домой. Но и дома ей не давали покоя мысли о незнакомой медсестре, прошмыгнувшей по коридору. Вдруг ей пришло в голову, что это вовсе не медсестра. Хоть на ней и был надет белый халат… Медсестра не зашла бы в родильное отделение ночью, не заглянув в дежурку, не объяснив в чем дело.

Ильва Бринк снова и снова вспоминала случившееся. Ночное происшествие беспокоило ее. Зачем приходила эта женщина? Она пробыла в отделении десять минут. Потом исчезла. Десять минут. Она заходила в палату, кого-то навещала. Кого? Зачем? Ильва легла и попыталась уснуть, но не смогла. Мысли неотвязно крутились вокруг ночной посетительницы. В одиннадцать она не выдержала. Встала, приготовила кофе. Решила, что нужно с кем-нибудь поделиться своими мыслями. «Позвоню-ка брату, он полицейский и скажет мне, если я зря беспокоюсь». Ильва взяла телефон и позвонила брату домой. Автоответчик сообщил, что хозяин квартиры на работе. До полиции было недалеко, Ильва собралась и пошла. По небу неслись рваные облака. Она вдруг подумала, что по субботам в полиции могут не принимать посетителей. К тому же в газетах писали об ужасном происшествии неподалеку от Лёдинге — про торговца машинами, которого убили и бросили в канаву. Наверно, сейчас полиции не до нее. И брату ее тоже.

Она вошла в приемную и спросила, на месте ли инспектор Сведберг. Ей ответили, что да. Но очень занят.

— Передайте ему, что пришла Ильва. Его двоюродная сестра.

Через несколько минут Сведберг вышел к ней. Он всегда был примерным братом, любил сестру и не мог не уделить ей несколько минут. Они расположились в его кабинете. Сведберг принес кофе. Ильва рассказала ему о ночном происшествии. Выслушав ее, Сведберг сказал, что случай, конечно, странный. Но вряд ли стоит тревожиться. Его слова успокоили Ильву. Впереди были три свободных дня, и скоро она уже забыла о странной медсестре, посетившей родовое отделение в ночь с тридцатого сентября на первое октября.

Поздно вечером в пятницу Валландер собрал своих сотрудников на совещание. Оно продолжалось за закрытыми дверями конференц-зала с десяти и далеко за полночь. Сначала Валландер подробно описал ситуацию: пропал еще один человек. Мартинсон и Анн-Бритт Хёглунд уже проверили все доступные на данный момент материалы. Но безрезультатно. Полиция не располагает сведениями о наличии какой-нибудь связи между Хольгером Эриксоном и Ёстой Рунфельдтом. Ванья Андерсон тоже никогда не слышала от Ёсты имени «Хольгер Эриксон».

— Единственное, что нам остается, — сказал Валландер, — это работать вслепую. Не исключено, что Ёста Рунфельдт через какое-то время объявится: мало ли какие у него причины для отсутствия. Но есть основания опасаться самого худшего.

Дело Ёсты Рунфельдта Валландер поручил Анн-Бритт Хёглунд. Однако это не означало, что она освобождается от расследования убийства Хольгера Эриксона. И хотя обычно Валландер старался ни к кому не обращаться за помощью даже при расследовании сложных преступлений, в этот раз он уже с самого начала подумывал, не попросить ли подкрепление. Посоветовавшись с Хансоном, он решил подождать до начала следующей недели. Вдруг за это время расследование даст какие-нибудь результаты.