– Ай, не надо туда ходить! – человек скривился как от зубной боли. – Купите у меня лучше колье.

Слово «колье» он произнёс с интонациями принца в изгнании. Гордого принца маленькой державы, вынужденного приторговывать семейными ценностями.

Он достал из кармана вызолоченную пластмассовую лягушку на верёвочке. На лбу у земноводного проступали невидимые миру буквы «Made in China».

Наташа улыбнулась. Ободрённый такой реакцией принц решил поднажать и добавил со значением:

– Берите-берите, по двести отдам. Жаба с золотом. Приносит в дом деньги. Научный факт – доказано Фэншуем!

– А вы хоть знаете, кто такой Фэншуй? – с сомнением спросила Наташа.

– Ученый такой. Вроде Билла Гейтса, – не растерялся продавец.

– Фэншуй – это остров в Тихом океане. Там есть военно-морская база США, засекреченная. Они этих лягушек ловят, вставляют внутрь жучка и подбрасывают нам. Вы, случайно, не американский шпион?

Собеседник мутно посмотрел себе под ноги, спрятал «колье» в карман и побрёл прочь.

Не успел ещё принц в изгнании вернуться в своё изгнание, как у Наташи в кармане заголосил телефон.

«Ой, мамочки!!!» – кричал он на весь двор голосом знаменитой комедийной артистки.

Когда-то Наташе показалось, что поставить такой звонок на номер родителей будет остроумно. Теперь она всё время забывает сменить его, и это позорное «Ой, мамочки!!!» то и дело врывается в её жизнь в самый неподходящий момент.

– Я легла вздремнуть после обеда и видела плохой сон, – без предисловий сообщила мама, – очень плохой. Там было… что-то плохое. И я сразу подумала о тебе. А утром к нам на участок приползла змея. Помнишь горку возле компостной кучи? Вот там она на солнышке и грелась.

– Ядовитая?

– Ужик. Маленький такой, мы ему молока дали. Крэкс полаял на него, но трогать не стал. Ты мне скажи, у тебя всё хорошо?

– Да, всё хорошо.

– Ты только не ври. Нам важно знать, что у тебя всё хорошо.

– Просто замечательно.

– Тогда к чему сны такие снятся, можешь ты мне объяснить? Я Аньке позвонила, у неё всё хорошо. У неё всегда хорошо. Значит, у тебя тоже хорошо?

– Лучше не бывает.

– Ну хорошо. Ты звони, не забывай. Нам надо знать, что у вас всё хорошо. Только ты не скрывай, если что-то будет плохо. Фиалки все уже засохли?

– Я их в офис отвезла.

– Вот и правильно. Ты там почти что живёшь. Значит, всё хорошо?

– Всё прекрасно. Ну ладно, мам, у меня тут дела. Целую. Папе привет.

Ой, мамочки… Наташа прислонилась лбом к забору и почувствовала себя маленькой врушкой, не оправдавшей родительских ожиданий. Им важно, чтобы у них с сестрой всё было хорошо. А у Наташи не всё хорошо. Если так, по мелочи посмотреть – очень многое у неё не хорошо. А по-крупному лучше и не думать. То есть, конечно, не всё так плохо. Нормально, не хуже, чем у других. Но вряд ли хорошо. И уж конечно – не так хорошо, как хотелось бы родителям.

Однако надо как-то выбираться из этих катакомб. Где-то совсем рядом гудит Тверская, стройка грохочет, слышно, как перекликаются на разных языках строители, но нет поблизости никого, кто указал бы дорогу.

Нет, вон чешет какой-то… Пожилой эмо.

Лёгким, прогулочным, немосковским шагом к Наташе приближался высокий мужчина лет сорока. Приличный такой, в костюме. Правда, без галстука. Но костюм дорогой. Ботинки шикарные. Только волосы почему-то до плеч и светло-зелёные. Дизайнер, наверное. Идёт уверенно, по сторонам не оглядывается – значит, знает, где тут выход.

– Простите, вы не подскажете, как на Большую Садовую выйти? – кинулась к нему Наташа. И обратила внимание, что брови у незнакомца тоже светло-зелёные, под цвет волос. Наверное, очень крутой дизайнер.

– Это где? – спросил пожилой эмо. У него был такой вид, как будто он только что свалился с Луны, и всё вокруг для него и внове, и удивительно, и ч'yдно, и волшебно.

– Если бы я знала, я бы не спрашивала, да? Я думала, вы знаете. Ну, там она где-то, – Наташа неопределённо махнула рукой. – Если все эти стройки срыть нафиг.

– Понятно. Пошли, – легко сказал зеленоволосый и протянул руку.

Наташа вцепилась в неё, как потерявший надежду заяц – в багор деда Мазая. Почему-то она не испытывала никакого смущения или дискомфорта из-за того, что её, как ребёнка, ведёт за ручку незнакомый человек.

Стройка расступилась, образовав проход. Наташа и её провожатый завернули за угол. Тупик? Э, нет. Дома разъехались в стороны, пропуская их. Влажное пятно на стене оказалось аркой. Проход, поворот, снова проход. Если бы Наташа не была так занята своими мыслями о грядущих переговорах, она бы заметила, что здания в самом деле расступаются, шлагбаумы поднимаются, заборы прячутся под землю, появляются арки и проходы там, где их никогда не было.