– Гогогочка, ты какой-то реактивный, – возвращаясь на своё место, сказала Наташа. – Только что с совещания – и уже размахиваешь тут своими художествами. Тебя бы упорядочить…

– Упорядочить меня никак нельзя. Я две жизни живу, одну в другую вписываю.

– Врисовываю, – подсказала Кэт.

– Вживляю, – подобрал нужное слово Гогога. – У меня, видите ли, други, был брат-близнец. Он, значит, умер совсем малюткой, а я – остался. Теперь живу за себя и за брата. За брата я – менеджер проектов. Это ведь хорошая работа для взрослого брата? Когда твой брат – менеджер, у него всегда водятся деньги, можно занять. Без отдачи – братья же. А за себя я – художник. Хочу рисовать – и рисую. И никто мне не запретит. И брату очень нравится.

Публика молчала, потрясённая таким откровением. Гогога прислушался: Вундеркинд Маша затихла. Он аккуратно положил картину обратно в папку и пошел показывать её другим.

– Как вы думаете, он шутит или ненормальный? – спросила Наташа, когда за менеджером-художником захлопнулась дверь кабинета.

– Брат шутит. А Гогога – всерьёз говорит, – уверенно сказала Кэт. – Бедный он бедный. В наше время две жизни жить – это совсем можно свихнуться. Тут в одной ничего не успеваешь!

– Многие живут две жизни, как он, – задумчиво сказала Мара, – только не осознают этого. Одну жизнь – втайне, для себя. Другую – явно, для общества. Или для родителей. Или для некоего стороннего наблюдателя, которого возвели на пьедестал. Наблюдателю, кстати, чаще всего наплевать и на пьедестал, и на то, что кто-то живёт ради него не своей жизнью.

– А как понять, своей я жизнью живу или нет? – поинтересовалась Кэт.

– Не знаю. Может быть – во сне. Если тебе настойчиво что-то снится – значит, это твоя настоящая жизнь стучится в дверь. А может быть, и нет.

– А тебе что снится?

– В последнее время – Лоуренс Оливье. Ну, потому что я перед сном смотрю фильмы с его участием.

– Но он же вроде умер!

– Во сне не заметно.

– Ты хоть понимаешь, что используешь продукт не по назначению? – вмешалась Наташа.

– Переведи с маркетингового на русский, – попросила Мара.

– Перевожу. Ты понимаешь, что смотришь шедевры мирового кино как… как порнографию?

– Конечно понимаю. Гораздо лучше, чем ты, поверь мне.

У Наташи больше не было аргументов. Она собиралась рассказать о том, что создатели фильмов вовсе не обрадуются, узнав, что ленты, в которые они вложили столько сил и мыслей, используются как возбуждающие картинки. И что артисты тоже, скорее всего, огорчатся – по крайней мере, те, которые ещё живы. Она хотела устыдить, открыть глаза, но… Но глаза Мары были открыты широко, и в них не было видно и тени смущения.

– Что-то ещё? – подчёркнуто вежливо поинтересовалась она.

– Как я уже говорила – пиши попроще! – распорядилась Наташа.

– О’кей. Сейчас напишу об истории порнографии.

– Только с акцентом на порнографию! А не на историю!

Последнее слово должно оставаться за боссом.

Снова наступила тишина. Шелестели клавиатуры. План работы на следующую неделю превращался в настоящий шедевр, достойный создателя Потёмкинских деревень.

– Как можно любить человека с экрана? – прервала молчание Кэт. – Ты же его совсем не знаешь! Это образ, созданный актёром! И актёр на самом деле не такой, и образа этого на самом деле нет! Ты любишь чужую выдумку! Загримированную и припудренную!

– А как можно любить того, кого видишь во сне? – спросила Наташа. Она думала об этом с самого утра – с перерывом на совещание.

– А это как раз очень просто! – воскликнула Кэт. – Во сне ты оказываешься наедине с собой. Значит, там нет места чужим выдумкам. Если видишь кого-то во сне, и кажется, что любишь его – наверняка ты встретила его днём и упустила свой шанс. И теперь подсознание даёт тебе утешительную конфетку. Не надо упускать, надо подходить и знакомиться. Встречи! Встречи и снова встречи! Так однажды найдёшь того, кто тебе подойдёт.

Наташа успокоилась: она же встречает Рыбу наяву. Вряд ли это галлюцинация от излишнего трудового усердия. Она вернулась к работе, теперь ей даже не мешала Мара, которая начала рассуждать вслух:

– Что такое любовь? Никто не знает. Но всем хочется любви. Для этого люди придумали кино и встречи. Два компонента, создающих иллюзию счастья. Взять для примера кино…

– Там бывают хэппи-энды! – догадалась Кэт.

– Бывают, но я сейчас не об этом, – мягко остановила её Мара. – Смотришь фильм и случайно видишь там подходящий объект. Отлично! Можно скачать этот фильм и смотреть по вечерам, перед сном. Перематывая от одной сцены с объектом к другой. Научиться ловко перемещаться между ними, с точностью до секунды. Зная наизусть, запомнив каждую мелочь. Жаль, что сцены так коротки, а новых нет как нет.