Но коммуникация в отсутствие Интернета — это ещё не предел возможностей компании Apple. В каждом iPhone, как утверждают продвинутые юзеры, есть файл, в который записывается маршрут передвижения человека с этим iPhone, а также фиксируется информация о его местонахождении, копируются контакты и весь контент, включая фото, видео и телефонную книгу. Помимо этого последний наиболее продвинутый iPhone даже снимает у вас отпечатки пальцев. Аккуратно складывая полученную информацию в отдельный файл, навороченный гаджет, отличающийся смышлёностью и самостоятельностью, время от времени отправляет собранную информацию в… Нет, не в ЦРУ, а в корпорацию Apple. Ну а уж оттуда, учитывая дружественные связи, вполне возможно информация и попадает в ЦРУ, Госдеп, АНБ, где, как утверждает «герой России» Эдвард Сноуден, каждый владелец iPhone как на ладони. И всё это делается — вы не подумайте ничего плохого, — в интересах вашей же безопасности.

Можно попробовать заблокировать гаджет и даже изменить его возможности на прямо противоположные. Для этого нужно всего лишь открыть iPhone, залезть туда с паяльником, выпаять микросхему и впаять другую. И тогда она будет вам присылать все данные из Госдепа. Но это нужно быть таким молодцом с паяльником. В любом случае нам остаётся лишь освоить эти технологии и поставить их себе на службу. Потому что без этого мы оказываемся в состоянии некоего пассивного стада. Бытовые потребители iPhone, Twitter, Интернета — мы включаемся и, слепо веря в то, что это всё ради прогресса, комфорта, в конце концов, становимся безликой массой юзеров, которых контролируют, которыми манипулируют, — вышли, возмутились, одних убрали, других смели. Хоп! — и здесь уже американская демократия, а был такой устойчивый, авторитарный, недемократичный режим. А ведь мы просто нажали на кнопку, посмотрели, перепостили, сходили, постояли, рот открыли — и вот мы уже участники чужих процессов. Раз — и на тебе другой режим, а мы живём в другом государстве. Такая пассивная управляемая масса очень удобна.

Но пока что мы взираем на происходящие процессы как сторонние наблюдатели. Ведь сегодня это где-то там, так далеко — в арабском мире, в странах Магриба, в Северной Африке как по мановению волшебной палочки в различных государствах, в одном за другим, вспыхивают волнения, и режимы этих государств падают. А кто не падает, того вдалбливают натовскими бомбардировками в грунт вместе с режимом, с городами, с населением — со всем, что есть. Чтобы у других не возникало особого желания сопротивляться, глядя на цветущий демократический Афганистан, на Каддафи или на Саддама Хусейна. Кто-то же переходит под американский контроль совершенно безболезненно. И их руководители совершенно не понимают, что же это было, — так всё стремительно произошло: «Я всё тут настроил, отладил. И что? Неделя — и я уже сижу арестованный. А ведь ничто не предвещало…»

Интернет — квинтэссенция сетевого принципа — сеть максимально гибкая, быстрая и дешёвая: предельно эффективно осетевить всё — это значит покрыть всю планету Интернетом. В каждой школе, детском саду, не говоря уже о государственных учреждениях, — везде должен быть Интернет, а у каждого в руках — iPhone, iPad и twitter-аккаунт. Везде. Даже в самых дальних аулах. Быстрее модернизируйтесь! — таков посыл особо рьяных сетевых лоббистов. Надо торопиться. Вопрос только — куда.

А пока что на большей части поверхности планеты — сетевые войны — это явление, связанное с социальными ofine-сетями, с живыми людьми и их организациями, используемыми американскими политическими элитами в своих интересах.

Простота доступа в сеть, возможность гибкой перекомпоновки и динамичного управления не может не вызывать соблазна использовать киберпространство для достижения конкретных технологических целей, в первую очередь по установлению внешнего контроля, смене политических режимов, разрушению инфраструктуры противника и т. д. Подобные успешные операции, реализуемые посредством социальных сетей, уже вошли в специализированные методички по сетевым войнам. Взять, к примеру, тот же самый Twitter. На постсоветском пространстве не понаслышке знают о таком явлении, как twitter-революция, с помощью которой осуществляется смена политических режимов. В частности, в Молдавии twitterреволюция была реализована в чистом виде, о чём и было широко заявлено её участниками [32] .

На практике это выглядит примерно так: человек, подключенный к сети Twitter, получает оповещение о каких-либо процессах, движениях, выступлениях, происходящих событиях, не оставляющее его равнодушным. Он оповещён, и в силу тех или иных причин, движимый собственными представлениями, перепощивает [33] это оповещение. В результате все его фолловеры [34] получают это же сообщение и в свою очередь тоже осуществляют репост. Таким образом происходит веерообразное, каскадное оповещение огромного количества пользователей. Причём это не совсем случайные люди, но уже какая-то социальная выборка, сложившаяся по тем или иным критериям аудитория, сообщество по интересам, люди со схожими взглядами, близкими воззрениями, эмоционально связанные, использующие единый понятийный аппарат общения. Это социально активные, функционирующие, подключенные, осведомленные и понимающие суть технологии люди — skilful individuum — выборка качественных людей, имеющих взгляды, суждения, собственное — продвинутое по отношению к большинству обывателей — мнение. Эффект от такого оповещения совершенно иной, нежели от трансляции по радио или от публикации в газете, когда покрываемое социальное пространство разнородно, аморфно и пассивно.

При необходимости сетевые активисты как по сигналу синхронно выходят на улицу — в ofine. Не потому, что они члены какой-либо организации и дисциплинированно подчиняются её воле, а потому что они мыслят и оценивают происходящее схожим образом. Выходя на улицу, они создают массовку, которая оказывает социальное давление и, например, вынуждает власть уйти — ненасильственными средствами заставляет отказаться от исполнения властных функций, в результате чего режим прекращает функционировать, а на его место приходит другой режим. Те же, кто не вышел, с помощью тех же средств соучаствуют в создании необходимого информационного фона, комментируя и ретранслируя одни и те же заранее сформированные месседжи. Такое смещение власти получило у западных технологов название «революция», хотя в буквальном смысле она имеет мало общего с революциями как они понимались в эпоху модерна.

В идеале такая «революция» осуществляется совершенно бескровно, ненасильственно, посредством разового массового оповещения тысяч или десятков тысяч людей. Это очень эффективно в плане соотношения затрат к полученному результату. Но для того, чтобы эту модель реализовать, нужно, чтобы под рукой было большое количество людей, подключенных к сети Twitter или другим социальным сетям. В конце концов, необходимо, чтобы заданное пространство имело интернет-покрытие, развитую структуру интернет-провайдеров, желательно — диверсифицированную и открытую. То есть для получения столь головокружительного эффекта пространство нужно осетевить с помощью сети Интернет, а потом насадить на осетевлённое пространство социальную сеть Twitter, что само по себе дорогостоящий инфраструктурный проект. Но, что главное, осетевление инфраструктурой реализуется за счёт самого государства — объекта сетевых стратегий, а значит, заказчик не несёт в этой связи прямых затрат. Его задача — сделать так, чтобы этих пользователей Twitter, вообще социальных сетей было как можно больше. Ведь для того, чтобы реализовать twitter-революцию, нужно иметь соответствующую среду, то есть для этого в обществе должно быть достаточное количество активных пользователей социальной сети Twitter. Ещё один фактор — наличие большого количества обладателей сетевых гаджетов, таких как iPhone и iPad, — для большей мобильности, которая является в данном случае основным преимуществом, имеющих аккаунты в сети Twitter, что в итоге и создаёт необходимую сетевую среду, в которой и можно осуществить twitter-революцию. Если таких носителей недостаточно, то, согласно американскому плану, к процессу подключают специальных пропагандистов, которые популяризуют Twitter или другие сети. В процесс пропагандирования внедрения iPad и iPhone включаются медийные персоны — вплоть до крупных ньюсмейкеров и чиновников. Политики и деятели культуры заводят аккаунты, СМИ ссылаются на записи в Twitter, это продвигается на федеральных каналах, небезызвестные нам люди напрямую призывают массы русских людей пользоваться Twitter и iPhone, демонстрируя это на личном примере.