– Это - одна из причин, но не основная.

Впервые за несколько веков он заботился о чем-то. О ком-то. И это слишком его пугало.

– Или это потому что я якобы могу снять твое проклятие?

Она первой произнесла Клятву, но теперь... она значила намного больше. Мог ли он сказать ей об этих новых чувствах, которые он сам едва мог понять?

– Я знаю только то, что между нами есть связь.

– Но это странно - чувствовать её с кем-то, кого практически не знаешь. Я никак не могу этого понять.

Оливия не успокоится, пока не узнает все. Он это уяснил.

– Есть предложения насчет того, чтобы лучше познакомиться?

– Не знаю. Большинство людей назначают свидания и общаются, а только потом решают, есть ли между ними что-то большее. У нас же все наоборот.

– Действительно. Так давай сходим на свидание. Что мы будем делать?

– На улице хорошая погода. Мы можем вместе прогуляться по городу. Когда в последний раз ты просто так гулял по Лондону?

Маррок ничего не ответил. До Великого лондонского пожара в 1666, наверное. Пламя и сэр Кристофер Рен полностью изменили городской пейзаж.

– Несколько лет.

Она послала ему оценивающий взгляд.

– Что означает несколько столетий.

Как она могла так быстро и так хорошо его узнать?

– Да, Лондон изменился. Вряд ли нужно снова осматривать его, чтобы узнать, что он теперь более шумный и заселенный.

Она снова закатила глаза.

– В этом городе столько удивительных достопримечательностей. Тауэр...

– Там я был, и при не особо приятных обстоятельствах. Надеюсь, ты простишь меня, если я откажусь от тура.

Оливия знала о репутации, которую заимел Тауэр, и рассмеялась.

– Собор Святого Павла?

Он отрицательно закачал головой.

– Я никогда не был религиозным. Я предпочитаю войну.

– Музей Виктории и Альберта?

– Ты будешь слишком долго на ногах, это займет очень много времени, а мы даже половины города не пройдем.

Но в ответ на его доводы она упрямо заявила:

– На ведь есть метро.

Он вздрогнул.

– Ни за что. Я не люблю машины, но это... Я лучше сгорю в аду.

– Я поняла!

Она щелкнула пальчиками.

– Лондонский глаз.

– Лондонский... что?

Часом позже Оливия села в смотровую кабинку гигантского колеса обозрения и увидела, как Маррок напряженно сел подле нее.

Сложно поверить в то, что за полторы тысячи лет он ни в кого не влюбился. О чем это могло говорить? Он, казалось, совершенно не боялся интимности, но и она тоже не была экспертом в этом деле. Возможно, он больше не захотел ни с кем связываться? После того как обжегся с Морганной?

Сопровождающий закрыл дверь. Большой воин, казалось, позеленел.

– У тебя клаустрофобия.

– Нет.

– Вот почему ты так отказывался сюда идти.

– Тихо. Мне нужно сосредоточиться, чтобы не вырвало.

– Смотри в окно. Здесь столько открытого пространства и воздуха.

– И одна закрытая на замок дверь, которая держит меня в ловушке.

Оливия вздохнула. Она не хотела расстраивать Маррока. Она только хотела показать ему то, что он теряет, скрываясь в лесу.

– Здесь открывается такой обворожительный вид.

Да. Осень в оперении оставшейся с лета зелени придавала Лондону суровый вид. Но некоторые цветы все еще разбавляли его холодность своими яркими красками. Дул теплый ветер. Люди вокруг смеялись. Туристы фотографировались на фоне различных зданий и памятников. Оливия любила быть в центре этого всего.

Их кабина поднималась все выше... и выше... Медленно... Оливия взяла Маррока за руку и ободряюще сжала ее в своей маленькой ручке. Он схватился за нее как за спасательный круг. Его дыхание стало сбивчивым и, казалось, ускорилось в разы.

– Смотри.

Она указала пальчиком в окно, чтобы отвлечь его.

– Вестминстерский мост.

Он кивнул. И сжал крепче ее руку.

Лондон распростерся перед ними как гигантский лабиринт. Река Темза находилась к северу от них. Вид, открывающийся с этой высоты, ее поразил.

– Вау, - с придыханием произнесла Оливия.

Маррок наконец обратил внимание на город.

– Он так разросся... даже не верится.

– Здесь ничего не было, когда ты сражался за Артура. Ведь так?