Наконец эхо этого крика стихло, и Джоэл-и-Питер упали на пол, съежившись и прижимаясь друг к другу.

— Видите, что вы натворили! — закричала на клоуна Мелина.

— Бог ты мой! Вот это да! — только и сказал клоун.

Бронвин одной рукой взяла его за шею и подняла вверх.

— Если ты от нас не отстанешь, — спокойно произнесла она, — я проломлю твоей головой стену.

— Простите… пожалуйста… — задыхаясь, прохрипел клоун. — Поставите… меня… на пол?

— Поставь его, Вин, — вмешалась Оливия. — Он попросил прощения.

Бронвин неохотно опустила клоуна вниз. Он закашлялся и поправил одежду.

— Похоже, я вас недооценил, — произнес он. — Вы станете отличным пополнением для нашей армии.

— Я вам уже сказал, что мы не собираемся вступать в вашу дурацкую армию, — напомнил ему я.

— Да и какой в ней смысл? — спросила Эмма. — Вы ведь даже не знаете, где находятся имбрины.

Складывающийся человек навис над нами.

— Дело в том, — произнес он, — что если силы зла добраться до последних свободных имбрин, остановить их уже никому не удастся.

— Похоже, их уже не остановить, — заметил я.

— Если ты так думаешь, то ты еще ничего не видел, — ответил клоун. — И если ты думаешь, что они когда-нибудь прекратят на вас охотиться, поскольку ваша имбрина свободна, то ты тупее, чем кажешься.

Гораций встал и откашлялся.

— Вы только что изложили нам самый худший сценарий развития событий, — произнес он. — За последнее время я услышал огромное количество всевозможных наихудших сценариев. Но я так и не услышал ни единого наилучшегосценария.

— О, это звучит многообещающе, — хмыкнул клоун. — Давай, модник, выкладывай.

Гораций глубоко вздохнул, набираясь храбрости.

— Тварям были нужны имбрины, и теперь они их получили. Во всяком случае, большинство из них. Предположим, что это все, что нужно тварям, и теперь они могут приступить к осуществлению своего дьявольского плана. И они своего достигают: становятся супертварями, полубогами или к чему они там стремятся. И перестают нуждаться в имбринах, странных детях и временных петлях. В этом случае они отправляются восвояси по своим делам, чтобы где-то там быть полубогами, и оставляют нас в покое. И в этом случае жизнь не просто возвращается в прежнее русло. Она становится лучше,чем прежде, потому что никто больше не пытается съесть нас или похитить наших имбрин. И тогда, возможно, мы сможем, как раньше, хоть изредка выезжать за границу. Мы посмотрим мир и побываем в таких местах, где холодный дождь не идет триста дней в году. И в таком случае какой смысл оставаться здесь и сражаться? Мы бросимся на их мечи и погибнем, в то время как все может обойтись и без нашего вмешательства.

Несколько мгновений все молчали. Затем клоун начал смеяться. Он смеялся и смеялся, и его хохот отражался от стен, пока, корчась от смеха, клоун не рухнул на пол.

И тогда заговорил Енох:

— У меня просто нет слов. Хотя, нет, погодите, они у меня есть! Гораций, я еще никогда не слышал, чтобы желаемое за действительное выдавали таким наивным и трусливым образом.

— Но такой вариант возможен, — продолжал настаивать Гораций.

— Конечно. А еще возможно, что Луна сделана из сыра. Просто это чертовски маловероятно.

— Я могу положить конец этот спор прямо сейчас, — вмешался складывающийся человек. — Вы хотите знать, что твари сделать с нами, как только смогут делать все, что им вздуматься? Пойдемте, я вам показать.

— Зрелище не для слабонервных, — добавил клоун, покосившись на Оливию.

— Если это зрелище под силу им,значит, и мне тоже, — ответила она.

— Тебя предупредили, — пожал плечами клоун. — Идите за нами.

— Я даже с тонущего корабля за вами не пошла бы, — отозвалась Мелина, которой наконец снова удалось поставить на ноги трясущихся слепых братьев.

— Тогда оставайся, — ответил клоун. — А те, кто не хочет затонуть вместе с кораблем, пойдемте с нами.

Раненые лежали в разнокалиберных кроватях в импровизированной больничной палате под присмотром медсестры с выпирающим наружу стеклянным глазом. Пациентов, если их можно было так назвать, было трое — мужчина и две женщины. Мужчина лежал на боку в полубессознательном состоянии. Он что-то шептал и пускал слюни. Одна из женщин безразлично смотрела в потолок, а другая извивалась под простынями и тихо стонала, всецело пребывая во власти какого-то кошмара. Мы остановились за дверью, не желая приближаться к этим людям. Каким бы недугом они ни страдали, их заболевание могло оказаться заразным, и нам не хотелось его подцепить.

— Как они сегодня? — спросил складывающийся человек у медсестры.

— Еще хуже, — ответила та, суетясь между кроватями. — Теперь они постоянно на успокоительных. В противном случае они просто безудержно рыдают.

Никаких заметных ран на их телах не было. Не было окровавленных бинтов, закованных в гипс конечностей, мисок, до краев наполненных красноватой жидкостью. Комната скорее напоминала палату психиатрической клиники, чем обычной больницы.

— Что с ними такое? — спросил я. — Они были ранены во время налета?