– Ну и что? Даже если и так. Дабог сильней Микулы был, и где он теперь?

– И в каком мы были состоянии после боя с Дабогом? А теперь представь, что вместо разбойника Гасана над нашими телами стоит князь Даниил.

– Проклятье…

– Не волнуйся, я не проиграю. Что бы ты о Микуле ни думал, но он не станет против меня судить, если я буду все делать правильно. Так что турнир мы выиграем.

– Да как я могу не волноваться: у нас только трое осталось, и ты – единственный богатырь. А у Даниила – еще семеро, и три богатыря.

– Колыван еле ходит.

– Колыван, который еле ходит, сможет одолеть и Ратибора и Мстислава.

– Не будь так в этом уверен, – хмыкнул Святогор, – я Мстислава сам учил драться, и уж поверь – на совесть.

– Как и Илью, – нажал на больную мозоль Вольга.

– Я не проиграю, – повторил Святогор уверенно.

– Что я говорил? Тебя Микула зовет. Как есть, опять хочет нас засудить.

Святогор подошел к Микуле, который стоял мрачный посреди поля.

– Чего тебе, Микулушка? – подчеркнуто ласковым голосом спросил Святогор.

– Его же не видно, – неуверенно произнес селянин, – как бой судить? Даже мне не видно.

– Шапка-невидимка, – кивнул Святогор, – Марья сделала. Не запрещено.

– Не запрещено. Но как мне судить? Может, он там на спине лежит, я же не вижу…

– Сочувствую твоей проблеме, – вздохнул Святогор, якобы сопереживая, – но раз вызвался судить, так суди. Я тебя не заставлял вызываться в судьи.

– Ах вот ты как…

– А вот так. Не запрещено – значит, разрешено, – развел руками Святогор, – получи назад тем же манером.

– Надо с Даниилом поговорить, – неуверенно произнес Микула, – случай уж больно необычный.

– С превеликим удовольствием посмотрю на его лицо, когда он это услышит.

Святогору не удалось получить удовольствие, лицо Даниила ничуть не изменилось.

– Не запрещено – значит, разрешено, – согласился он без всякого возражения, – я дал слово соблюдать все условия турнира, и слово мое крепче богатырского.

– Раз никто не против, давайте начинать, – облегченно вздохнул Микула.

– Сейчас, наш поединщик придет. Ваш-то здесь?

– Здесь я. – Ратибор проявился, приподняв над головой шапку-невидимку.

Михаил Поток появился достаточно скоро, он о чем-то шептался с Даниилом у княжеского шатра, в руках у него был простой горшочек.

– Оружие к осмотру, – распорядился Микула. Ратибор продемонстрировал увесистую булаву, а вот Михаил, помявшись, протянул Микуле горшочек.

– Это не оружие, но посмотри, если хочешь.

– Это что, мед, – удивился Микула, – обычный мед?

– Самый обычный мед, – расплылся в улыбке Михаил, – люблю его.

– Нашел время, – хмыкнул судья, – а впрочем, дело твое. Не вижу резона запрещать.

Михаил сунул палец в горшочек и достал тягучий мед; демонстративно облизав палец, он снова улыбнулся.

– Готовы? Тогда начали.

Бросок Михаила был подобен вспышке молнии, он выплеснул содержимое горшочка на противника, прежде чем тот успел отпрыгнуть. Ратибор быстро убежал в сторону и исчез, однако мед, налипший на одежду, был хорошо виден.

– А теперь беги, родной, – посоветовал Михаил, приближаясь к невидимому противнику.

Вопреки всем ожиданиям, быстрой победы «медового богатыря» не случилось. Ратибор, используя сапоги-скороходы, уходил от преследования, даже богатырская скорость и ловкость не помогали Михаилу поймать его. День уже клонился к вечеру, а Ратибор все бегал кругами по площадке от преследующего его богатыря. Народ, собравшийся посмотреть на поединки, недовольно шумел. Такой скучной схватки еще не было, некоторые даже начали уходить.

Микула внимательно следил за этой бесконечной игрой в салочки, но не вмешивался. И все же развязка случилась, хотя и достаточно поздно. Ратибор остановился и снял шапку-невидимку; он тяжело дышал, пот лился с него ручьями.

– Все, – еле дыша, произнес он, – больше не могу бегать. Хоть убивайте меня.

– Да зачем убивать, я тебя на спину положу, нежно. А хочешь – сам ложись.

– Не могу, – произнес Ратибор, – сил больше нет.

– Да я положу, я добрый.

Михаил приближался к запыхавшемуся противнику, тот стоял, покачиваясь, внешне равнодушный ко всему. В последний момент он выбросил вперед руку с булавой, целясь в голову богатырю, но Михаил сумел уклониться.