Шрифт:
– Ты бросил Джека?
– Нет…
– Да!
– Неправ…да!
– Правда!
– Я не хотел!
– Ничего не знаю. Где Джек?
– Ушел… Не макайте меня… я и так… вон… уже… мокрый какой!
– Куда ушел? – продолжал допытываться колдун.
– Они в церковь… а меня не пустили… тьфу, волки позорные… не пускают бедную собаку…
– Где эта церковь, можешь показать?
– Запр…р…сто. Пошли…
– Шелти, вам придется взвалить этого придурка мне на спину. Сам он не дойдет.
После долгих ночных плутаний все трое вышли к церкви Святой Элеоноры Мордорской.
Около одиннадцати ночи всех монахов повезли в лес. Иезуиты расставили их вдоль дороги по правилам стратегического искусства. Джеку и отцу Доминику с еще пятью братьями досталось встать поперек и принять на себя роль баррикады. После того как все уяснили себе место и задание, отцы иезуиты открыли короткое импровизированное собрание. Похоже, лишь Джек с Домиником не знали, для чего они здесь. Вся толпа словно находилась под каким-то общим гипнозом. Тощий иезуит выкрикивал вопросы, махая факелом, а все хором отвечали ему:
– Что привело нас сюда?
– Слово Господне!
– Что защищаем мы?
– Дело Господне!
– Что в руках у нас?
– Меч Господень!
– Что ждет нас?
– Царствие Господне!
– Они посходили с ума, – прошептал Джек на ухо монаху. – Это же оголтелые фанаты!
– Религиозный фанатизм самый страшный, – тихо кивнул отец Доминик.
Толстый иезуит подскочил к худому и раскатистым басом заревел:
– Смерть тирану!
– Смерть! Смерть! Смерть! – скандировали все.
– Братья мои! – взвыл худой. – Доколе мы будем терпеть надругательство над нашей верой? В городах богохульствуют циркачи и скоморохи. Художники рисуют женщин без одежды, смущают слабые души христиан! Музыканты сочиняют греховные мелодии, и прихожане пляшут под них, забыв церковные псалмы! Поэты прославляют в виршах своих не Бога и не деяния пророков его, а мелкие страстишки, суетную любовь! Женщины в одежды рядятся сплошь нескромные и неприличные! Мужчины наслаждаются всеми искусами жизни бренной, лезут во все ловушки, Сатаной расставленные, и никто о покаянии не мыслит! Индульгенции [5] не покупают! Братьям монахам в лицо смеются! Памфлеты, стишки, куплеты разные распевают! Атеизм в моду ввели! В непогрешимости святых отцов сомнения выражают! Кто пособник всего этого? Кто первейший грешник и искуситель? Кто? Кто? Кто?
5
Индульгенция – грамота об «отпущении грехов», выдаваемая католической церковью от имени Папы Римского.
От дружного рева толпы у Джека едва не лопнули перепонки:
– Король Лоренс!
Шелти довольно долго барабанила в дверь церкви, пока она наконец не распахнулась. Мрачный священник подозрительно оглядел девушку и черного коня с серой собакой поперек седла.
– Святой отец, простите за беспокойство. Днем сюда вошли два наших друга. Они монахи. Один маленький и толстый, другой…
– Здесь никого нет. И не было! – отрезал священник, пытаясь захлопнуть дверь.
– Минуточку! – Сапожок Шелти встал между дверью и косяком. – Я точно знаю, что они здесь были!
– А я вам говорю – нет!
– Врет он, – поднял голову Сэм. – Здесь они… Вошли и не вышли… вот. О Господи, башка прямо-таки раскалывается…
Священник, прикрывавший собой вход, от шока начал медленно сползать наземь.
– Итак, где наши друзья? – вновь начала Шелти.
– Нет… не скажу… не знаю… Как вы смеете! Я – духовная особа! Я вас от церкви отлучить могу!
– Во дает! – фыркнул Сэм. – Врет прямо как я…
– Прокляну! – взвился священник.
– Покусаю, – вяло откликнулся пес.
Шелти молча вытащила из ножен охотничий нож.
– Я полагаю, что вам лучше принять наши условия, – заключил Лагун-Сумасброд. – Мы сегодня так агрессивно настроены…
Между тем иезуиты закончили психологическую обработку масс и еще раз растолковали каждому его задачу:
– Помните, братья, у нас всего минут десять. Хулитель веры едет впереди в сопровождении двух пажей. Следом за ним, но на расстоянии, – наемники, гвардия короля. Лоренс предпочитает размышлять в дороге и не любит, чтобы ему мешали. Итак, мы пропускаем дозорный разъезд, как только…
– Братья мои! А позволительно ли нам поднимать меч против помазанника Божьего? – неожиданно для самого себя громко спросил Джек.
Все замерли. Отец Доминик отчаянно перекрестился и попытался укрыться за широкой спиной Сумасшедшего короля.
– Что ты сказал?! – Лицо тонкого иезуита исказилось удивлением и ненавистью одновременно.
– Господь наш, Иисус Христос, заповедовал – не убий! – продолжил Джек.
– Мы не можем больше терпеть! – взревел толстый.
– Господь терпел и нам велел!