В закрытой переписке того времени аппарат Коминтерна проходил под условным обозначением НИИ № 100. Оттуда в феврале 1943 года был направлен запрос начальнику внешней разведки П. Фитину: «По поручению тов. Димитрова Г. М. прошу вас оказать содействие в отправке в Южную Америку — конкретно в Аргентину, коммуниста Дефрутоса (псевдоним “Лео”)».

В конце марта 1943 года Фитин сообщил в ИККИ, что разведка берется перебросить Дефрутоса в Мексику. Вопрос решался более месяца: переброску необходимо было осуществить с максимальной надежностью, предусмотреть все «подводные камни», хотя в условиях военного времени это было невероятно трудно. Достаточно вспомнить неудавшиеся попытки командирования в Аргентину знаменитого вербовщика «кембриджской пятерки» Арнольда Генриховича Дейча (Стефана Ланга), который направлялся туда для усиления резидентуры «Артура». Первая попытка разведчика — добраться до Аргентины через Индию — провалилась из-за отсутствия в то время морского сообщения с Южной Америкой. Во время второй попытки Дейч погиб: танкер «Донбасс», на борту которого находился Стефан, был атакован в ноябре 1942 года немецким рейдером «Адмирал Шеер» и потоплен.

Разведка не подвела коминтерновского эмиссара. «Лео» пересекал границы как по «зеленому коридору». Из Владивостока он был переброшен в Сан-Франциско на советском пароходе «Кулу», который шел за очередным грузом по ленд-лизу. Дефрутоса поместили в салон, смежный с каютой капитана, где путешественник обретался более двух недель.

Пароход прибыл в порт утром 13 июня. К 15 часам были завершены паспортные и таможенные формальности, никакого досмотра американцы на этот раз не проводили. Таможенник был приглашен старпомом «угоститься» и не выдержал искушения. «Лео» в компании с резидентом НКВД в Сан-Франциско Григорием Хейфецом (псевдоним «Харон»!), капитаном судна и его помощником отправился на прогулку по городу, во время которой судовой «механик Фрутман» бесследно растворился…

По железной дороге «Лео» добрался до городка Сан-Антонио и без осложнений повторил одиссею «Артура» по переходу границы из США в Мексику. После трехмесячной передышки в Мехико Дефрутос совершил еще одно морское путешествие, которое окончилось не так благополучно, как предыдущее. В порту Вальпараисо Виктор был арестован. Причиной стала месть попутчика — офицера чилийской армии, добивавшегося благосклонности обаятельной сеньориты. В быстротечном романе безусловной победы добился Дефрутос. Однако на берегу коварный соперник шепнул полицейскому чиновнику, что Дефрутос — «подозрительный тип, скорее всего торговец живым товаром».

Под стражей «Лео» пробыл сутки. После выяснения обстоятельств дела его выпустили с извинениями и понимающими улыбками. Пикантным моментом в этой истории было то, что сеньорита была дочерью чилийского посла в Мексике Мануэля Идальго, того самого, который «подставил» Неруду из-за визы, выданной Давиду Альфаро Сикейросу после покушения на Троцкого.

На встрече с Сантьяго Каррильо, который совершал инспекционную поездку по местам рассеяния испанской эмиграции и потому находился в Чили, Григулевич попросил связать его с Дефрутосом: «Пойми, Сантьяго, за три года это первый гость из Москвы! Если будешь прятать его, никогда тебе не прощу такой жестокости!»

Дефрутос поддерживал рабочий контакт не только с Каррильо, но и с руководителями чилийской и аргентинской компартий. Они знали о главной цели его миссии: налаживание устойчивой радиосвязи с Москвой. Коминтерн считал необходимым обеспечить большую координацию действий южноамериканских партий, своевременную передачу инструкций для них, двусторонний информационный обмен. Димитров не раз в приватных беседах критически высказывался о том, что компартии Южной Америки из-за войны и географической оторванности «варятся в собственном соку», не всегда верно ориентируются в изменчивой международной ситуации, допускают ошибки в ее анализе, а следовательно, и в вопросах политической тактики и стратегии.

Привыкшие к конспирации, не задававшие лишних вопросов партийные лидеры выделили «Лео» несколько тысяч долларов на конструирование трех «дальнобойных» передатчиков, размещение их в Чили, Аргентине и Уругвае, организацию радиоквартир и содержание радистов. Никто из руководителей КПЧ не стал напоминать Дефрутосу о том, что радиостанция Коминтерна в Сантьяго уже есть: раз в Москве решили, что нужен еще один передатчик, значит, так тому и быть.

Дефрутос был невысок, сухощав, можно сказать, миниатюрен. Лицо с тонкими чертами, отнюдь не рабочего, скорее учителя или интеллигента.

Иосиф был искренне рад человеку из «Дома», не воспринимал его как соперника и жадно впитывал информацию. Дефрутос рассказал о своей жизни в Советской стране, превращенной в военный лагерь, о судьбах общих знакомых, о специальной подготовке, которую получил перед отъездом из Советского Союза. Можно было позавидовать его знаниям: он виртуозно владел рацией и подрывным делом, в совершенстве освоил технику микрофильмирования (по методике, перенятой у абверовцев). Беседы с Дефрутосом успокоили «Артура», хотя никаких указаний — ни устных, ни письменных — Виктор ему не доставил. Из того, что поведал «Лео» в отношении Коминтерна, можно было сделать вывод: в Москве началась очередная «пора перетрясок». «Коминтерновская миссия» Дефрутоса потеряла смысл еще до отъезда из Москвы, когда президиум ИККИ по указанию Сталина принял решение о самороспуске. Тем не менее сила инерции, а отчасти и сумятица в аппарате Коминтерна, ставшего как бы ненужным, не помешали заброске «Лео» в Западное полушарие. Практически Дефрутос уже никого не представлял, но сам факт наделения его «полномочиями» открывал перед ним двери любого партийного руководителя в Южной Америке. Партийную дисциплину никто не отменял, и мандат Коминтерна, изготовленный на тонкой шелковистой материи водостойкой тушью, сохранял свою силу [69] .

Из рассказов Дефрутоса Иосиф сделал такой вывод: если «закрыли» Коминтерн, который казался незыблемой, созданной на столетие организацией, то и в другие «смежные конторы», включая разведку, могли прийти перемены. Отсюда и непонятные перерывы в связи. Такое на памяти Иосифа уже бывало.

Дефрутос привез позывные и расписание для радиосвязи, и Григулевич, несмотря на его сопротивление, скопировал их. И вновь «Артур» со своей «командой» совершил несколько автомобильных поездок к океанскому побережью, чтобы установить радиосвязь с Москвой. Фишер раз за разом отбивал контрольные послания, дожидаясь ответа морзянки: «Вас слышу». Но эфир не подавал признаков жизни. Григулевич сообщил об этих неудачных попытках в Нью-Йорк, но оттуда вдруг поступило указание — «отбой». В Москве пришли к мнению, что в условиях Чили и Аргентины работа на рации представляет не меньшую опасность, чем почтовый канал. В регионе нелегально действовали американские специалисты из Federal Communication Comission (FCC), которые осуществляли перехват радиосообщений и поиск вражеских передатчиков.