— Дело в том, что я уверен: Кронхар был здесь, — в упор глядя в глаза духу воды, произнес он. — И я считаю, что вы ему помогли. Это заставляет меня думать, что в вас нет ничего светлого, потому что вы знали, чем обернется для остальных воплощение в жизнь его планов. Или все же я ошибаюсь, и вы поправите меня?

— Нет, — слегка улыбаясь, ответила Адриэль. — Ты ни в чем не ошибся: ни в том, что я помогла ему исполнить его желания, ни в том, что я знала о его намерениях.

Хью удивленно распахнул глаза:

— Но тогда я не понимаю, что я делаю здесь и почему до сих пор жив?

Женщина с любопытством взглянула на него и мягко улыбнулась:

— Странные вы все-таки создания, люди… Вы делите мир на белое и черное, на плохое и хорошее, а ведь между этими понятиями есть и полутона, и нечто более глубокое.

— Я вас все же не вполне понимаю, — произнес Хью, заметив, что Адриэль погрузилась в какие-то свои тайные мысли.

— Вот скажи мне, — вдруг спросила она после минутного молчания, — как ты определяешь, что дурно, а что хорошо?

— Ну, например, когда люди не страдают, не мучаются, их не угнетают… — запальчиво произнес юноша.

— А вот скажи мне, всегда ли несчастен цепной пес?

— Что, простите? — Хью удивленно взглянул на нее, он явно не ожидал подобного вопроса.

— Ты прекрасно слышал меня, так отвечай, — все с той же полуулыбкой произнесла Адриэль.

Хью очень захотелось ответить на ее вопрос утвердительно. Но вдруг ему на память пришел соседский пес, такой упитанный лохматый сенбернар, который жил у одного из его соседей. Они посадили его на длинную цепь еще щенком и оборудовали удобную будку. В семье собаку любили, хорошо кормили и заботились. Хью решительно не мог сказать, что тот пес был несчастным.

Он взглянул на свою собеседницу и понял, что она прочла его мысли.

— Но ведь это только собака! — попробовал возразить он.

— Да, собака, которая не знала свободы и которой не с чем было сравнить свой образ существования. О ней заботились, и ее вполне устраивала ее жизнь.

— Даже если так, — нетерпеливо перебил Хью, — что вы хотите этим сказать?

— Да все довольно просто. Без понимания, что такое добро, свобода, да назови как хочешь, не было бы понимания того, что такое зло и несвобода, и наоборот. Все в жизни взаимосвязано и циклично.

Хью показалось, что он начал понимать, к чему она клонит.

— Как дух воды я всегда удивлялась, почему люди так не любят сильный дождь, — продолжила женщина цепь своих рассуждений. — Разве они не понимают, что без хорошего дождя могут остаться без урожая и начать голодать? Ведь ты же не станешь отрицать, что в этом мире существует связь между всеми явлениями?

— Теперь, кажется, я понимаю, о чем вы говорите, — ответил юноша.

— В таком случае теперь тебе будет легче понять мою сущность. Я ни добро, ни зло, я лишь часть жизненного цикла, в котором неизбежно будет присутствовать и то и другое.

Хью кивнул в знак согласия, но тут же нахмурился.

— Но я все же не понимаю, — проговорил он. — Вы же призваны созидать. Вода ведь является источником всего живого. Вы же не будете утверждать, что если на земле исчезнет вода, то это тоже станет частью жизненного цикла, который также стоит принять с радостью?

— А кто говорил про радость? И ты прав, такое тоже может произойти, да и происходит и в вашем, и в нашем мире, где пустыни занимают значительные пространства. И люди, понимая, что такая жизнь им не подходит, уходят жить в места более пригодные, они борются за свое существование и добиваются лучшего. В свою очередь я хочу задать тебе один вопрос.

Хью кивнул, выражая готовность ответить.

— Не доводилось ли тебе видеть недовольных своей жизнью воинов, которые вовсе не были удовлетворены качеством своей хорошей жизни, когда вокруг царили спокойствие и мир?

Юноше на память тут же пришел эпизод в таверне, когда он стал случайным свидетелем разговора между воинами Норгстона, обсуждавшими возможность покинуть замок и первыми вступить в бой с Кронхаром. Он прекрасно помнил, как мужчины маялись от скуки и желали вступить в драку.

Хью молча кивнул и спросил:

— То есть вы считаете, что появление Кронхара не было случайным. Что люди перестали ценить то добро, которое имели, и сейчас расплачиваются за это?

— Ну, в общих чертах именно так. Хотя я не стала бы применять здесь слово «расплата», скорее, учатся на контрасте добра и зла понимать ценность первого.

— То есть я, по-вашему, должен учиться это понимать, размышляя о смерти моего деда? — сощурив глаза, спросил он.

— Смерть — это тоже часть жизни. Ты никогда не начнешь ценить жизнь, если она не будет конечной. Кроме того, именно смерть твоего деда привела тебя сюда. Будь он жив, стал бы ты так отчаянно стремиться побороть зло в лице своего врага? Думаю, вряд ли ты зашел бы так далеко. И полагаю, пришло время поговорить о цели твоего визита.