– Я думал об этом, когда делал лошадь, – признался Мортен. – Мне хотелось, чтобы она была такая большая, чтобы ты тоже могла на ней поездить. Помнишь, ты говорила, что любила ездить верхом, когда была маленькая и жила с бабушкой в деревне?

– Мне приятно, что ты подумал и обо мне, – призналась мама.

Она обрадовалась, потому что ей иногда казалось, что Мортен предпочитает проводить время не с ней, а с бабушкой и у них свои тайны.

– Я придержу его, пока ты сядешь, – сказал Мортен.

– Лесенка не упадёт?

– Нет-нет, не бойся.

Мама кое-как забралась на коня, но, устроившись верхом, сразу преобразилась. В одной руке она держала красивые сплетённые бабушкой поводья, а другой махала всем, мимо кого будто бы скакала галопом.

Папа вышел из дома и сразу увидел её. И тут же бросился в дом за фотоаппаратом. К счастью, он лежал на месте – бабушка положила его на место сразу после того, как изображала в лесу сыщика.

– Прекрасно, сиди так. Не шевелись. Сейчас мы уберём лесенку, так будет лучше. Ну и высокий же у тебя конь, Мортен! Не понимаю, как вам с бабушкой удалось его таким сделать.

– Я тоже не понимаю, – сказала мама. – У меня даже голова кружится, когда я отсюда смотрю вниз.

– Подожди немного, я спрячу лесенку за сарай, чтобы она не попала в кадр, – попросил папа.

– Не бойся, мама, тебе не угрожает никакая опасность.

– Стань перед лошадью, Мортен, я сниму вас обоих, а потом сфотографирую на лошади одну маму.

– Будет правильно! – воскликнул Мортен. – Мама, держи поводья!

Он быстро спрятался за папу, чтобы не попасть в объектив. Мама махала рукой и делала вид, что мчится галопом.

– Тихо, не двигайся, – сказал папа. – Замри, вот так, это будет замечательная фотография! У меня осталось ещё два кадра. Мне хочется снять наш дом и двор, но тогда мне придётся подняться немного по склону.

– Прекрасно, берёза в инее так красива.

– Мортен, иди ко мне, подержи фотоаппарат, пока я не найду, откуда лучше снимать, – сказал папа.

Он говорил совершенно серьёзно, и Мортен был горд, что папа оказывает ему такое доверие. Раз папа просит его о таких вещах, значит, он уже совсем взрослый. Раньше он мог о таком только мечтать. Ему не давали даже прикоснуться к фотоаппарату.

– Я долго ещё буду сидеть здесь без лесенки? – спросила мама.

– Вот сделаем последний снимок и вернёмся. Наберись терпения, – сказал папа. – Считай до трёх. Маме нравится сидеть на твоём коне, – шепнул он Мортену, – просто она не хочет в этом признаться. Поэтому я кое-что придумал. Иди сюда, Мортен!

Мама осталась во дворе одна. Папа не ошибся. Ей действительно нравилось сидеть верхом. Хорошо ненадолго остаться одной, смотреть на дом, на двор. В седле так хорошо думалось! У мамы появилось чувство, что жизнь ей улыбается.

Вскоре она услышала голоса. Сначала она решила, что это дети вернулись с прогулки по лесу, но она ясно различила незнакомые голоса – высокий и низкий. В ворота кто-то вошёл. Это были Уле-Александр и его папа с мамой. Мама решила, что она просто ослышалась и никто из чужих не пришёл. Но, к сожалению, это было не так – с Уле-Александром и его родителями пришли незнакомые мужчина, женщина и девочка, по виду ровесница Уле-Александра.

– Мортен разрешил мне посидеть на своём Вихре, и я немного задумалась, – сказала мама.

– Вот это конь! – восхитился папа Уле-Александра.

– Его сделали Мортен и наша бабушка, – пояснила мама.

– Ой, у вас ещё и скамейка появилась! – воскликнул Уле-Александр.

– Это дети подарили нам с отцом на Рождество. Пожалуйста, присядьте и отдохните. Я должна дождаться отца, чтобы он помог мне спуститься с лошади.

От смущения мама сама не понимала, что говорит. Она могла бы попросить Уле-Александра принести из-за сарая лесенку, но даже не вспомнила об этом. Присутствие чужих людей вконец смутило её, правда, и они были смущены не меньше самой мамы, хотя пытались держаться как ни в чём не бывало.

– Отец! – крикнула мама. – Иди скорее сюда!

Прошло некоторое время, и, наконец, появился папа, но каким образом! Он вошёл в ворота на четвереньках! На дворе он развернулся, опустился на локти и свесил голову набок.

– Не двигайтесь! – крикнул Мортен. – Раз-два-три! Снимаю!

– А мне нравится стоять на четвереньках, – сказал папа. – Жизнь предстаёт в новом свете.

– Отец, у нас гости, – сказала мама.

Не меняя своей странной позы, папа быстро повернулся и увидел гостей. Он помахал Уле-Александру передней лапой, то есть рукой, но тут же увидел всех остальных, в том числе и совершенно незнакомых ему людей. Они с таким удивлением смотрели на него, что он тут же вскочил и поклонился им.