Шрифт:
Девушка рассмеялась:
— Самое подходящее место для объяснения в любви — пустынный берег скучного канала, шпионская поездка…
— Это звучит, как стихи, — сказал расхрабрившийся д'Артаньян. — Пустынный берег скучного канала…
— Вы, часом, не пишете стихи?
— Нет, — честно признался гасконец. — Я их и не читал-то почти. Однажды, честно, попробовал сочинить… О вас.
— И что у вас получилось?
— Вы будете смеяться.
— Честное слово, и не подумаю.
— Правда?
— Честное слово, я же сказала.
— Как это ни странно, я люблю вас, Анна… — осмелился предать гласности свой единственный опыт версификации д'Артаньян.
— А дальше?
— А дальше у меня не получилось, как я ни бился, — убитым голосом сознался д'Артаньян. — Не выходит, хоть тресни…
— Должно быть, все оттого, что я не внушаю вам достаточно сильных чувств… — сказала она.
— Как вы можете так думать! Просто я… Я, честно говоря, не получил никакого образования, в нашей глуши неоткуда было взяться поэтам… Вы — другое дело, вы ведь живете в Париже…
— Детство и юность я провела большей частью в Лондоне. Так сложилось. Но вы правы, там тоже достаточно поэтов…
— Это у англичан-то? — изумился д'Артаньян. — Вот уж в чем их не подозревал, так что в сочинении стихов!
— И совершенно зря. Хотите послушать, что сочинил однажды для меня один английский поэт?
— Пожалуй, — буркнул он недоверчиво. — Посмотрим, на что они там способны…
Анна, сдвинув шляпу и открыв лицо легкому ветерку, резвившемуся над каналом, напевно, мечтательно продекламировала:
— Блаженная пора признаний затяжных! Красотки до утра готовы слушать их. А кто любви урок покамест не постиг — Пускает в ход намек, зовет на помощь стих. Хоть лето — мать утех, зиме свои под стать: Любовь — игра, доступная для всех, Чтоб ночи коротать…Что скажете?
— Неплохо для англичанина, — великодушно признал д'Артаньян. И тут же осведомился ревниво: — Должно быть, он ухаживал за вами?
— Шевалье… Он был гостем моего отца. Мне тогда было четырнадцать лет, а ему — пятьдесят…
— А, это другое дело, — мгновенно успокоился д'Артаньян. — Пятьдесят — это уже глубокий старик…
«Решено, — подумал он. — Когда с заговором покончат и у меня будет свободное время, немедленно отправлюсь в ту книжную лавку, где у меня кредит, заплачу долги и потребую столько стихов, сколько хозяин в состоянии предоставить, пусть даже придется нагрузить книгами повозку. Черт побери, сумеет же, наверное, человек, прочитав пару сотен стихов, сам написать что-нибудь складное?!»
— Почему вы замолчали, шевалье? — с любопытством спросила девушка. — Все-таки ревнуете к призракам, существующим только в вашем воображении?
— Да что вы, — сказал д'Артаньян и перевел разговор на менее опасную тему. — Кто был тот человек, которого вы привели? Какой-нибудь высокий сановник двора статхаудера?
— Шевалье, вы совершенно не разбираетесь в нидерландских порядках… Двор, собственно, никаким влиянием не пользуется. А самые бедные и менее всего влиятельные в Нидерландах люди — государственные чиновники… Это был известный зюдердамский делец, миллионер. У него есть во Франции обширные финансовые и торговые интересы, и однажды ему сумели объяснить, что он может все это сохранить только в том случае, если будет поддерживать особые отношения с монсеньёром Ришелье… А у вас, кстати, откуда взялось столько золота? Когда я вошла, вы как раз высыпали на стол целую груду…
— О, сущие пустяки, — сказал д'Артаньян беззаботно. — Это мне дали англичане за то, что я, пока заговорщики будут убивать кардинала, благополучно прикончу в другом углу герцога Анжуйского и принца Конде…
Анна засмеялась:
— Положительно, вы не теряете времени даром! Как же вас угораздило, несчастный, в такое злодейство влипнуть?
— Честное слово, я не набивался, — сказал д'Артаньян столь же беззаботно. — Англичанин сам пришел и предложил. Должно быть, у меня крайне располагающая физиономия, выдающая недюжинную серьезность, — человеку несерьезному не предложат с ходу убить за приличные деньги наследного принца Франции и попутно еще одну особу королевской крови… Правда ведь?
Глава вторая
Мост Ватерлоо
— Эти Нидерланды меня форменным образом угнетают, — сказал д'Артаньян тоскливо. — Как они только тут живут?
— Интересно, что вам тут не нравится? — спросила Анна.
— Эти чертовы равнины, — сказал д'Артаньян. — Одни равнины, вся страна — как доска. Некоторые, знаете ли, уверяют, что земля имеет форму шара… Их бы сюда послать, пусть поездят из конца в конец, сами убедятся, что земля плоская…
Анна прищурилась:
— А известно ли вам, что даже его святейшество в Риме признает землю шарообразной?