В школе царит удивительно теплая, доброжелательная атмосфера, все очень любят к нам приходить. Автор книги “Красота малого” Фриц Шумахер с восхищением рассказывал о своем посещении “самой маленькой школы в Англии”. Когда он умер, дети посвятили его памяти концерт.

Время идет, и мы с неизбежностью теряем кого-то из наших самых верных помощников и учителей. В 1987 году умер мой старый друг и коллега Луис Кентнер, он был также членом моей семьи, с тех пор как женился на сестре Дианы Гризельде; он сделал для школы неоценимо много, отдавал ей свой педагогический дар и человеческий талант. В 1995 году умерла наша очаровательная и остроумная Гризельда, тоже очень преданная школе. За пять лет до этого, в 1990 году, свой пост в правлении покинула леди Фермой, наш верный друг и помощник с самых первых дней. Вскоре после того школьный оркестр принял участие в концерте, посвященном ее памяти; он состоялся в Букингемском дворце в присутствии многих членов королевской фамилии. К нашей школе проявляет интерес принц Чарльз, а наша нынешняя покровительница — герцогиня Кентская, страстная любительница музыки. Она гордится этой своей ролью, водит ребят в оперу и вообще дружит с ними.

В 1994 году ушел на пенсию Питер Норрис, он проработал в школе тридцать лет, дирижировал нашим оркестром и учил ребят любить музыку. Многие наши выпускники признают, что его новаторский подход оказал огромное стимулирующее воздействие на их музыкальное становление. В 1995 году мы пережили еще одну горькую потерю: умер наш мудрый и высокоценимый попечитель и сосед по Сток-д’Абернону сэр Рональд Гаррис. Завершив свою блестящую карьеру дипломата и уйдя в отставку, он с самого начала существования нашей школы стал энергично нам помогать, в 1976 году возглавил Совет Друзей школы, в 1989 году был избран председателем правления. Ребята любили его как родного дедушку и считали своим доверенным другом.

Летом 1994 года восемь наших самых талантливых старших учеников ушли от нас, чтобы продолжать обучение в Лондоне и во Франции; перед отъездом они дали несколько прощальных концертов, играли восхитительно, с особым чувством и волнением — наверное, им было грустно от того, что они играют вместе в последний раз. Сейчас у нас другой состав учеников, много новых, но остались и старые. Среди новых китаянка Вей Вей Ли, я обратил на нее внимание на конкурсе в Фолкстоне, где эта одиннадцатилетняя девчушка покорила всех до единого. Она играла так, что звучание каждой ноты казалось событием, плавность ведения смычка изумляла. Я сразу же предложил ей поступить в нашу школу, и в начале осени 1994 года она приехала к нам учиться.

В рамках Фолкстонского конкурса предусмотрена особая программа для юных музыкантов не старше четырнадцати лет, и она-то меня особенно интересует. Как и более старшие участники, дети приезжают сюда со своими педагогами, и не для того, чтобы выбирать героев-победителей, а чтобы учиться. Живут они у гостеприимных жителей Фолкстона, которые проявляют огромный интерес к судьбе этих ребят. Многие участники конкурса в первый раз в жизни встречаются здесь с морем, да и вообще впервые оказываются за пределами своей страны. Целых две недели учащиеся и педагоги ведут жаркие дискуссии, обмениваются идеями и делятся техническими приемами. Беседуя с шанхайским педагогом Вей Вей, я не мог не выразить изумления ее успехами. В ответ он просто сказал, что у него есть еще шесть точно таких же учеников! И я ни на мгновенье не усомнился, что это правда. Когда вы выбираете из миллиарда, наверняка найдется несколько таких, как Вей Вей.

Скажу честно, я не люблю выделять кого-то из учеников — ни тех, кто уже кончил школу, ни тех, кто еще учится; все они уникальны в своем роде, талантливы и неповторимы. Но я очень рад, что один из молодых пианистов, в свое время учившийся у нас, Пол Коукер, в восьмидесятые годы стал моим неизменным музыкальным спутником. После смерти Хефцибы он аккомпанировал мне во время моих многочисленных гастролей и концертов; сейчас он преподает в моей школе фортепиано и готовит с учащимися скрипичные сонаты.

И еще мне приятно рассказать, что среди наших выпускников есть не только классические музыканты, но и немало нетрадиционных, даже экстравагантных исполнителей в лучших английских традициях. Один из них хорошо известен всем, это Найджел Кеннеди. Талантливый мальчик из семьи музыкантов, он поступил к нам семи лет в 1964 году; его отец был замечательный виолончелист, мать — пианистка. Он учился у нас и, казалось, был всем доволен, но, когда ему было лет двенадцать-тринадцать, нас в очередной раз посетил великий джазовый скрипач Стефан Граппелли. Найджел уже давно слушал его пластинки и подражал ему, и когда мой чудесный, отзывчивый коллега угадал страстное увлечение мальчика, он взял его под свое крыло и начал водить с собой в ресторан Ронни Скотта в Сохо. Вскоре Граппелли стал приглашать Найджела играть вместе с собой. Уже лет в семь-восемь у Найджела проявился импровизаторский талант, так что теперь он ступил на предназначенный ему судьбой путь. Он оказался одним из первых в новом поколении молодых скрипачей, кто одинаково легко играет по слуху и по нотам, и я эту свободу приветствую. В руках догматиков и поклонников голой техники классическая музыка гибнет; молодым музыкантам предстоит заново открыть для себя красоту спонтанной выразительности и поэзии. Найджел Кеннеди стал сенсацией, потому что до него мир классической музыки не знал музыканта такого типа. Возможно, в своем нетерпении установить контакт со слушателями Найджел отчасти утратил чувство меры, но я надеюсь и верю, что классическое образование поможет ему снова обрести его. Я пригласил Найджела играть на фестивале “Все скрипки мира”, который мы планируем провести в 1996 году, и очень надеюсь, что он приедет.

Еще один такой музыкант — Фолькер Бизенбендер, фантастически одаренный молодой немец. Он окончил нашу школу в 1967 году, великолепно играл классику и стал работать с лучшими музыкантами и скрипачами мира, а несколько лет спустя собрал группу и начал играть с ней народную музыку на улицах Базеля. Весь Базель обожал его, концертные залы всегда были набиты битком, и все же это не удержало его в городе, он уехал в Индию, где прожил некоторое время в семье знаменитых индийских музыкантов в Бенаресе. Он посвятил себя изучению народной музыки разных культур. Это блестяще образованный молодой человек, он хорошо знает философию и написал интереснейшую работу о занятиях на скрипке; все музыкальные учебные заведения, все консерватории наперебой приглашают его к себе. Бывает он и в моей школе, обаяние его личности оказывает огромное влияние на исполнение.

К моей великой радости, в Европе появились три музыкальные школы по типу моей лондонской. Прекрасная музыкальная школа, названная в честь королевы Софии, открылась в Мадриде, ее создала очень энергичная и целеустремленная дама, миссис Палома О’Ши. Она часто бывала в моей школе в Англии, и сейчас мы обмениваемся учащимися и преподавателями. Я очень рад, что подобная школа существует и во Франции — в Гренобле; ею руководит выдающийся скрипичный педагог мадам Клотильда Мюнш, племянница знаменитого дирижера Шарля Мюнша. Она уже давно стала душой всей музыкальной жизни Гренобля, выучила несколько тысяч детей; у нее никогда не бывает меньше 400–500 учеников, и то, что все они играют вполне хорошо, служит доказательством ее педагогического таланта. Я беру некоторых из ее лучших учеников к себе в школу.