Шрифт:
— Скажи ему время, — объявила она. — А я хочу мороженого.
— Что? Что надо ему сказать?
— Скажи ему время.
— Время? Но при чём тут время?
— Так сказал Морис. Кажется. Можно, я пойду куплю мороженого?
Ева поглядела в сторону телефонной будки. Морис отчаянно махал рукой, торопя её.
— Я куплю две штуки. Ладно? — говорила Руфь. — Одну мне, другую тебе.
Морис продолжал махать. Ева была совсем сбита с толку.
— А?.. Две?.. Хорошо, — пробормотала она. — Сказать ему время? Руфь, наверное, перепутала… Руфь!
Но Руфи и след простыл. Ева хотела было добежать до будки и спросить сама, но Морис махал так, что казалось, у него вот-вот оторвётся рука.
— Две… Чего две? — недоумевала Ева. — Две… Ага! Две одновременно! Наверное, так.
Она пробралась через толпу к Энди.
— Он говорит — две одновременно!
Энди заморгал. Вид у него был блаженный, хотя и несколько осоловелый, губы перемазаны мороженым, но он не обращал на это никакого внимания.
— Как — две? Нам же дали только по одной ложке.
— Так он говорит.
— Наверное, две порции сразу, — догадался Энди, соскрёб с блюдечка остатки не то одиннадцатого, не то двенадцатого шарика и помахал, чтобы ему дали ещё.
К нему подошёл подающий.
— Два шарика, пожалуйста, — сказал Энди.
— К сожалению, по правилам больше одного шарика не полагается. Иначе мы собьёмся со счёта.
Ева нахмурилась.
— Наверное, — сказала она, — Питер имел в виду, чтобы ты начал есть быстрее.
Энди просиял. Нагибаясь к своему вновь наполненному блюдечку, он сказал:
— Вот это дело! Такой команды я давно жду. Теперь-то я уж отведу душу!
И, поправив пальцем розовую горку на ложке, он принялся отводить душу.
В телефонной будке Морис чуть не укусил трубку.
— Да что он — с ума сошёл, что ли? Он убыстряет темп!
— Как? — ахнул Питер, который уже успел сообщить матери и доктору Да Сильве, что Энди наверняка займёт первое место. — А ты передал ему то, что я сказал?
— Конечно! Ева только что отошла от него, я следил за ними и… Ай! Он уже требует новую порцию! Подающий положил ему шарик, а Энди… Энди прямо с блюдца опрокинул его в рот, подпихнул ложкой и просит новую порцию!
— Останови его! Что ты тратишь время на болтовню? Останови его!
— Не могу! Руфь куда-то девалась, она… Руфь! Руфь!.. Она покупает мороженое, а он… ой-ой-ой… он опять проглотил шарик целиком и… Ай!
— Что? Что случилось?
— Всё!
— ЧТО???
— Он отодвинул блюдце, встал, он шатается, схватился за живот… Всё кончено. А ведь он чуть было не победил!
12. ШЕСТЬ ПОДСКАЗОК
— Ну, во всяком случае, остаются ещё поиски клада. А они важнее всего остального.
Это сказал бледный, осунувшийся Энди. Хотя с тех пор, как он бесславно объелся мороженым, прошёл уже целый день, его лицо всё ещё было таким белым, что веснушки на нём выделялись, точно крошки печенья на ванильном пломбире.
— Нет, вы только подумайте, как будет интересно, когда мы обзаведёмся портативным радиотелефоном! — продолжал он, стараясь воодушевить остальных искальцев картиной радужного будущего и отвлечь их от позорного прошлого.
Но это ему не удалось.
— Да, конечно, — проворчал Питер, — радиотелефон — вещь хорошая. Будь он у нас, я мог бы давать распоряжения прямо Энди. — И он с горькой укоризной поглядел на Мориса.
— Послушай, нечего валить всё на меня, — запротестовал тот. — Я всё передавал точно, и я не виноват, если кому-то захотелось моро…
— Не надо… — застонал Энди. — Не произносите этого слова. Я его слышать не могу.
— И я не виновата, — заявила Ева. — Я ведь передала только то, что мне сказали.
— И я тоже, — сказала Руфь.
Надо отдать ей справедливость, она сказала это шёпотом, не поднимая взгляда от ушей Лимбо, которого гладила по голове.
И всё-таки остальные не стерпели.
— ТЫ!!! — возопили они хором с таким негодованием, что Лимбо метнулся за дверь, а Уильямсов прижал уши, зашипел и спрыгнул с кровати прямо как спал — клубочком.
— Ты-то уж помолчала бы! — сказал Питер.
— И вообще ты исключена! рявкнул Энди. — Из искальцев. Раз и навсегда. С этой самой минуты.