Заметив вопросительный взгляд, Койн спохватился и предложил:

– Не желаете? По паре капель?

– А что это? – предусмотрительно спросил я, отодвигая свою кружку от потянувшегося за ней Тиксы.

– Так… – неопределенно пошевелил пальцами гном. – Настоечка… Чтобы согреться…

– Давайте! – решительно кивнула Алларисса и протянула кружку Тиксе.

Мне оставалось лишь последовать ее примеру. Тикса быстро добавил в горячий отвар толику гномьей настоечки и столь же молниеносно спрятал флягу обратно за пазуху.

Осторожно отхлебнув из своей кружки, я удивленно поднял брови – вопреки моим опасениям, вкус был достаточно приятен. Просто добавилось несколько новых вкусовых ощущений, ну и отвар стал гораздо «крепче». По телу пробежала приятная волна тепла, сразу же почувствовал замерзшие пальцы ног.

– Хорошая настойка, – похвалил я напиток. – Из чего вы ее делаете?

– Да… когда как, – хмыкнул Койн. – Думаю, тебе лучше этого не знать, друг Корис.

– Ясно, – улыбнулся я и покосился на Аллариссу, которая после столь неопределенных слов Койна надолго задумалась над своей кружкой.

– Ну, друзья! – нарушил тишину Койн. – Так на чем же мы остановились в прошлый раз?.. Ах да! Император Мезеран самолично прибыл на осмотр возведенной Твердыни…

* * *

Нетрудно догадаться, что владыка Мезеран был не просто удовлетворен мощью выстроенной гномами цитадели – он был потрясен до глубины души и не скрывал этого.

Перед тем как покинуть Твердыню, император плодотворно побеседовал со старшим мастером и зодчим и напомнил о своем намерении построить еще нескольких крепостей, не забыв подтвердить свои слова огромным сундуком, который с великим трудом поднимали шестеро дюжих гномов. Содержимое сундука было благополучно переправлено в сокровищницу подгорного народа, а мастера гномы собрали свои немногочисленные пожитки и покинули Твердыню. Они двигались на север – на уже облюбованную площадку для следующей цитадели. Никто не подозревал, что возведение крепости никогда не будет завершено – спустя пять лет после начала стройки второй цитадели западные провинции восстали против власти Императора Мезерана.

Началась кровавая война.

Западные земли восстали в один день, в один и тот же миг, так, словно кто-то умело подготовил восстание, заботливо продумал каждую деталь и кропотливо воплотил свои замыслы в жизнь…

Так оно и было, но пока этого еще никто не знал. Более того – Император Мезеран продолжал слепо верить своему младшему брату Тарису и слал ему Вестники со слезными просьбами образумить дворянские роды… никто еще ничего не знал…

Равно как и того, что через каких-то три года многолюдные западные провинции навсегда канут в Лету, окутанные огнем, сотрясаемые чудовищными землетрясениями и пораженные невиданными ранее болезнями… и что из черного пепла городов и изуродованной земли родится то, что спустя годы назовут Дикими Землями…

Но горькое осознание чудовищной истины пришло не сразу.

Огромная Империя привыкла к постоянным бунтам, восстаниям и недовольствам. Привыкла настолько, что доклады о беспорядках зачастую и вовсе не доходили до Императора – зачем беспокоить владыку столь ничтожными мелочами? К тому же, ведь решение проблемы столь очевидно – карательный отряд мгновенно приводил в чувство недовольных дворян, вешал непокорных крестьян, и на этом беспорядки заканчивались…

Но в западных провинциях дело обстояло совсем иначе. Там начинался даже не бунт, а самый настоящий государственный переворот.

Находящиеся в западных провинциях имперские войска переметнулись на сторону бунтующих. Дворянские роды примкнули к восстанию и, в свою очередь, выставили многочисленные и хорошо вооруженные отряды. Как по волшебству, все свободные отряды наемников оказались завербованы дворянами и купцами с западных земель. В столицу летели панические Вестники от городских наместников, имперских чиновников и тайных соглядатаев – все эти послания содержали одно и то же: восстание захлестнуло все города, повсюду свергаются с пьедестала священные статуи Императора, захвачены порты и находящиеся на стоянке суда. При этом в Империи даже не подозревали, что ни одна из деревень в западных землях не была разорена, ни один замок не был захвачен, ни один купеческий караван не был разграблен. Более того – своей властью принц Тарис вдвое снизил все налоги и успокоил взволновавшихся было купцов и ремесленников. Жизнь обычных граждан шла своим чередом. Большая часть из них даже и не подозревала о надвигающейся войне. В городах продолжалась торговля, городская стража исправно отлавливала воров и грабителей.

И постепенно люди убеждались, что все в порядке, бояться нечего… вот только один за другим начали бесследно пропадать священники. В нескольких местах внезапно вспыхнули и сгорели дотла церкви и часовни… но такое случалось и раньше, а лето выдалось на редкость засушливое… бывает…

Через неделю после начала бунта все дворянские роды присягнули на верность принцу Тарису и провозгласили его единственным законным правителем Империи. Владыка Мезеран был объявлен узурпатором. Еще через три дня Тарис двинул свою армию по направлению к столице Империи.

К этому моменту Император Мезеран уже знал о настоящей роли своего брата Тариса во вспыхнувшем бунте. Знал о том, что Тарис объявил себя истинным Императором, знал, что к столице движутся мятежные войска…

Говорят, что когда владыка узнал горькую правду, то надолго уединился в своих покоях, чтобы никто не видел охватившей его скорби. Однако позднее прислуга перешептывалась, что в императорских покоях не осталось ни единой целой вещи – все было разбито, сломано и разорвано в клочья.