добирался “автостопом”. На свою беду Давид был подобран в дымину пьяным водителем,

который даже не дал ему времени попросить остановиться. Несчастный случай положил

конец его праздничному побегу. Не уверен, но кажется, я слышал, что водитель отделался

едва заметными синяками и ушибами, а вот Давиду досталось по полной.

Артуро, галисийца из Арбо, земли благословенных, славненьких миног, сбили, когда он

с полным правом переходил по пешеходному переходу одну из широких улиц Мадрида.

Ужасным ударом его отбросило метров на тридцать, хотя он и съюморил: “Меня как ложкой откинуло”. Он выдавливал слова из горла толчками, и его голос шелестел, как ветер. Он поступил в больницу четыре месяца назад. Он потерял голос, потерял счет операциям, но ни одна из них, разумеется, не была по удалению рака. Сильный, стойкий, живой, с хорошим аппетитом, Артуро был постоянным объектом шуток его товарищей. На взгляд тех, кто не находился в этой атмосфере, эти шутки, порой, казались безжалостными и жестокими. Особенно шутки Давида. Когда Луиса Игнасио уже перевели домой, и в больницу тон ходил только на осмотр, то я слышал, как он рассказывал, что к Артуру, снова прооперированному, вернулся голос. “Самое забавное, – комментировал парень, – то, что у него сильный галисийский акцент”.

Маноло – это просто восхитительное создание. Он – житель Ла Манчи, как и Давид,

поздней весной в один из знойных вечеров нырнул в бассейн. Уровень воды был ниже положенного, и он очень сильно ударился головой о цементное дно. У него оказались сломанными шейные позвонки, и что хуже всего, поврежден спинной мозг. Все отлично отзывались об этом замечательном Маноло, о его легком характере, чувстве юмора, его веселости. Это веселость человека, осужденного провести всю свою жизнь, прикованным к инвалидной коляске.

Лоренцо, уроженец земель Эль-Бьерсо провинции Леон – “сеньор Бембибре”, как

литературно называет его тот, кто всем заправляет, — утром спускался под горку на велосипеде в своем городке Бембибре, когда понял, что отказали тормоза. На свою беду он не смог предотвратить падения. Похоже на обман, не так ли? У Лоренцо, кроме того, все осложнилось флебитом и жидкостью в легких. Я плохо в этом разбираюсь, поэтому говорю то, что понял из услышанного.

Еще один Луис, большой, поступил гораздо позднее, и в самые первые недели для

всех был просто невыносим. Думаю, что потом он сильно изменился. Луис – студент из

Алкалы, это совсем рядом с Мадридом. Когда он ехал, то врезался в бок пассажирского

автобуса. Первый взгляд на его внешний вид, очевидно, производил большое впечатление.

Какое-то время бедняга выбивался из общего настроения. Излишне сильный и жеский по характеру он постоянно выражал свой протест, находясь в атмосфере теплоты, сердечности и взаимной поддержки со стороны оставшихся больных. Но, тем не менее, сил у него было недостаточно, чтобы сдержать слезы, вздохи, печаль и тоску, охватившую эту “тяжелую” палату.

Константино поступил последним, и я плохо помню, какой несчастный случай привел

его на больничную койку. Думаю, что это была автомобильная авария неподалеку от

нашего дома, и конечно же на дороге, ведущей в Эль-Пардо. У Константино, которого

многие называли Тино, был самый заурядный случай.

В первые недели пребывания Луиса Игнасио в больнице Давид и Артуро, которые уже

могли передвигаться и даже выходили на прогулку на улицу, всегда ему помогали. Помогал и Маноло, но ему приходилось тяжелее, и он очень быстро уставал. Когда у него появилось больше сил, оказалось просто потрясающим видеть его вместе с Давидом и Артуро, устраивающим заезд на креслах по коридору третьего этажа. Этот его заезд заканчивался шутками, наездом на медсестер, с которыми у него были доверительные отношения, с кем-то больше, с кем-то меньше.

Луис Игнасио присоединился к ним после долгих недель растяжки позвоночника, после

более чем пятичасовой операции и тяжелых, мучительных испытаний, когда он должен был лежать на кровати с подвешенным грузом, постепенно приподнимаясь все выше почти до вертикального положения. Теперь они передвигались уже вчетвером и начали играть в карты в вестибюле главного входа. Тогда же Луис Игнасио рассказал своим друзьям о том, что произошло той ночью с восьмого на девятое сентября, которую тот, кто всем заправляет, всегда называет “ночью чуда”.

Эта история проста в своем драматизме. Луис Игнасио вышел из дома в Мургии, чтобы

попрощаться с друзьями, поскольку каникулы заканчивались, и на следующий день он должен был возвращаться в Мадрид. Они выпили чего-то прохладительного в Арлоби, как

и всегда. Было около половины третьего утра. Кто-то сказал, что в ближайшем городишке

праздник. Луис Игнасио отказался идти, он хотел вернуться домой и лечь спать., поскольку на следующий день нужно было рано вставать и отправляться в путь. Но все тот же