Это все чисто виртуальная реальность, сознательно смещаемая в настоящее, чтобы усилить свои позиции в нем.

Ввод в иную виртуальную среду чужих виртуальных объектов всегда будет связан с определенной их трансформацией. При этом она может быть естественной, когда это делает сама аудитория, и искусственной, когда за дело берутся специалисты. Примером второго рода служит трансформация американского человека-паука в индийской среде, в результате чего образуется определенный mix двух культур [50]: «Спайдермен-Павитр носит не брюки, а местные «дхоти», на ногах у него «джути», индийская национальная обувь. Американский мальчик Питер Паркер получил магические способности от укуса радиоактивного паука, а индийский мальчик Павитр Прабхакар – от некоего «йога-мистика». Главный злодей комикса Зеленый Гоблин наделяется вполне узнаваемыми атрибутами индийского классического демона Ракшасы». То есть возникает активация местных национальных кодов, что позволяет беспрепятственно вводить в массовое сознание новые типы сюжетов.

Успешные избирательные кампании должны удерживать виртуальные противопоставления, например, излюбленное «политик-хозяйственник» в информационном и физическом поле. Виртуальное различие должно находить постоянное подтверждение. Это определенного рода виртуальный «магнит», отбирающий нужные события и сообщения. Информация в этом случае выступает не в традиционном аспекте передачи, а в аспекте организационно-структурном, который манифестирует именно данный тип организации, как предложено Дж. Арквиллой [51]. Информация как структура отлична от информации как процесса и требует иного инструментария для своей трансформации.

Нация как структура также требует обоснования в виде своего собственного действующего мифа. Это дает ей легитимность в прошлом, настоящем и будущем, создавая устойчивость и противостоя нестабильности. Как пишет Алексей Чадаев: «Характерной особенностью нации как «коллективного потребителя» является постоянный запрос на актуализируемый неотрицательный национальный миф» [52]. Причем естественно, что такой миф должен функционировать на уровне единиц своего плана: нация-1 vs. нация-2, отсюда переписывание учебников истории при смене подобного рода точки зрения. Эпоха Сталина вписывала в историю как собственных изобретателей паровоза, так и ученых, открывавших параллельно законы мировой физики. То есть это создание защитных механизмов на уровне виртуального пространства. Однако виртуальное пространство не только не пускает чужих игроков к себе, но и само пытается распространиться на чужие территории.

Можно выделить также вариант того, что придется обозначить как абсолютное пространство, как сочетание свойств реального и виртуального пространств. Это может быть вещий сон, после которого человек может подняться и поехать к родственникам в другой город, чтобы убедиться, что это правда / неправда. Это может быть такой текст, как выступление Сталина по случаю нападения немцев в 1941 году, когда те или иные текстовые блоки чуть ли не автоматически переходят в подлинную реальность. К этой же сфере относится правило, в соответствии с которым папа римский является непогрешимым, если он говорит с амвона. Все это особые способы сочетания виртуального и реального пространств, которые человечество использует издавна.

У России в этом плане есть задача зашиты от чужих стратегических проектов, которые также входят, когда никто не ощущает их опасности. Что характеризует эти проекты?

• Они более универсальны, поэтому в результате стирается их привкус чужой страны.

• Они более сильны по своей внутренней структурности, что означает лучшую выживаемость и привлекательность.

• Они боле сильны по структурам своей доставки (имеется в виду массовая культура).

Чем можно спастись от таких проектов? Их даже необязательно навязывать, они просто сильнее, структурнее, системнее, более соответствуют потребностям аудитории. Спасение можно увидеть на следующих полях:

• наличие собственной стратегической цели, которая нужным образом форматирует виртуальное пространство, что позволяет автоматически отбрасывать чужое;

• наличие собственного прошлого, активация которого позволяет отторгать несистемные элементы;

• удовлетворение хотя бы основных виртуальных потребностей населения собственным продуктом, что возможно при достаточном уровне массовой культуры: от бестселлера до мыльной оперы, а они всегда строятся на базе собственного национального проекта, даже если он не сформулирован явно.

То есть защитные механизмы в свернутом виде должны корениться в «защитных (пограничных) столбах» следующего вида:

• национальная идея;

• национальная история;

• национальная картина мира;

• национальный лидер;

• лидер массовой культуры;

• лидер высокой культуры;

• моральный авторитет страны.

Если же мы заменили лидера на дилера, как это, условно говоря, произошло за последнее десятилетие, то и результат получается соответствующий. Дилер только меняет один продукт на другой, он ничего не создает, лидер же может создавать.

Виртуальное пространство создает прошлое, настоящее и будущее. Одновременно оно охраняет нацию и страну от вторжения со стороны других виртуальных пространств, которые пытаются войти в него с помощью конкурентных виртуальных продуктов.

ВИРТУАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ объединяются в системы разного уровня сложности. Есть системы разового и системы многократного употребления. Обмолвка Джорджа Буша о «крестовом походе» как ответе на 11 сентября демонстрирует именно отсылку на такую систему многократного употребления, которая была активирована известными событиями. Набор таких систем, хранящихся в социальной памяти, может быть достаточно большим, хотя, вероятно, каждый раз мы живем в рамках только одной из таких ультрасистем.