1990 год объективно стал предвестником гибели Великой державы — Союза Советских Социалистических Республик.

Сегодня многие и много говорят о «двоемыслии», якобы развившемся в СССР во второй половине XX века, и предопределившем развал Великой державы. Отчасти это верно, хотя в действительности этот процесс гораздо сложнее, чем его пытаются изобразить апологеты «неизбежности разрушения» СССР.

Действительно, у населения СССР, особенно активно в 1987–1990 годы, под воздействием различных социально-политических условий и факторов, не исключая и идейно-пропагандистского влияния зарубежной пропаганды, в том числе радиопропаганды, складывались различные представления о наиболее оптимальных путях развития страны.

Эта поливариантность, или альтернативность социально-политических ориентаций, не является чем-то исключительным для СССР, а по существу, присуща всем обществам, не исключая и тоталитарные. Другое дело, как с этим объективным социальным феноменом считается, да и считается ли вообще властная «элита» страны.

И наличие подобной поливариантности политических предпочтений и мнений, является показателем демократичности общества. Но отнюдь и далеко не единственным. Таким же неотъемлемым атрибутом демократии является уважение прав граждан, предоставление им возможности реального участия в управлении общественными делами, гарантии безопасности и защиты прав граждан, их интересов.

Помимо этого, в историческом и социально-политическом анализе надо исходить не из самоназваний противоборствующих сил, а из их конкретных целей, идеологий и действий.

Например, беспристрастный анализ действий национал-демократов (В.В. Ландсбергис в Литве, или З.К. Гамсахурдия в Грузии, Б.Н. Ельцина в России), со всей очевидностью показывает, что в действительности они не были никакими демократами! Равно как и верхушка «Демократической России».

О чем со всей очевидностью свидетельствует история референдума 17 марта 1991 г. о будущем Советского Союза.

Бывший председатель КГБ В.А. Крючков ошибался, когда писал, что у Горбачева и его «команды» «не было четкой программы перемен, совершенствования, развития. Их действия носили импульсивный характер, несли разрушение, не содержали понятных людям созидательных целей»; «неискренность Горбачева сомнений не вызывала; лидер партии действовал против партии, Президент Союза разрушал Союз»[1]. Ранее цитировавшееся нами «мюнхенское аутодафе» М.С. Горбачева в марте 1992 г. свидетельствует о вполне осознанно-целенаправленном характере его действий.

Но и другие идеологи и организаторы антигосударственных акций, выступавшие под демагогическими популистскими лозунгами, в отличие от рекрутировавшейся в их поддержку народной «массовки», прекрасно знали и отдавали себе полный отчет в том, что пропагандировавшиеся ими цели не имели ничего общего с подлинными надеждами и стремлениями подавляющей части населения. То есть вовлекаемые в политические «хороводы» граждане цинично и хладнокровно публично обманывались «борцами за народное счастье». Конечно, были среди них и отдельные искренне заблуждавшиеся граждане, многие из которых впоследствии демонстративно покинули ряды антисоциалистических сил.

Впрочем, мы приводим этот политико-психологический фон лишь для характеристики изменения ситуации в стране, поскольку к сфере деятельности КГБ относились не сами политические процессы, а попытки их осуществления антиконституционными силовыми, противоправными методами, требовавшими от органов государственной власти, милиции и прокуратуры принятия соответствующих мер противодействия. Но паралич политической воли властей породил уже и паралич политического действия.

К этому привели открытые антисоветские и антисоциалистические призывы, все шире и громче раздававшиеся после 1989 г.

Такие морально-нравственные категории как патриотизм, государственность, преданность Родине, долг — стали объектами нападок и издевок в «свободных», «независимых» СМИ. При этом они не получали должного отпора со стороны партийных организаций, в том числе ЦК КПСС.

В начале 1991 г. различные деструктивные силы и движения — радикалы, сепаратисты, националисты, радикал-клерикалы и т. п., сомкнулись в единый блок, несмотря на явные противоречия программных установок, координируя свои действия на республиканском и общесоюзном уровне.

Пройдут годы, и один из идеологов «русских националистов-патриотов» найдет в себе мужество написать:

«Мы сами допустили падение советской власти, потому что — как это ни кощунственно прозвучит для многих! — сами этого подспудно хотели.

Советский Союз именно как союз России с другими нациями тоже развалили прежде всего мы сами…. Беловежские соглашения были нами, русскими националистами, подспудно «запланированы». Отделиться от всех «окраинных» республик-присосков, превративших Российскую Республику в экономического донора и пьющих кровь русской нации….