Профессор Кук удивленно вскинул брови:

— Над экспозицией этого музея работали лучшие дизайнеры, Джон. Поэтому навряд ли ты найдешь что-либо к чему здесь можно придраться.

— Нет, — ответил мистер Кински, — меня не устраивает сам принцип. Музеи и выставки, как правило, слишком много предлагают нашему вниманию, а углубленное созерцание какого-нибудь одного экспоната из этого множества куда больше говорило бы моему уму и сердцу. По-моему, один позвонок этого динозавра, если его рассматривать как следует длительное время, мог сказать бы куда больше, чем весь его скелет.

— Но где-то же нужно собирать и большую экспозицию? — сказал профессор Кук. — Ведь этот динозавр, найденный здесь в меловом карьере, тщательно восстановлен. Все это происходило здесь, в этом здании, все было привязано к размерам этого доисторического существа. Ведь он, посмотрите, имеет почти сорок ярдов в длину.

Профессор повел Стефани и Джона мимо изогнувшегося гигантского хвоста, задних ног, подвел к каменному столбу, на который скелет динозавра опирался одной ногой, а его нескончаемая шея с малюсеньким черепом склонялась к этой ноге. Профессор протянул руку к черепу динозавра и погладил его.

— Не огорчайся, тебя, конечно, отвергнула природа и скинула со счетов. Но, видишь, я тебя восстановил, люди еще думают о тебе.

Джон никак не мог целиком сосредоточить свое внимание на каком-нибудь одном экспонате. Его все время отвлекали в высшей степени интересные предметы: подвешенный к потолку парил в воздушном пространстве летающий ящер, распластав свои кожаные крылья, а рядом, казалось, летела только что вышедшая из пресмыкающихся доисторическая птица с хвостом и когтистыми крыльями.

— Джон, я смотрю, тебе не очень-то интересно, — огорчился профессор Кук. — Я собирался рассказать вам много всякого об этих доисторических животных, но вижу, что ты думаешь совсем о другом.

— Да нет, я почувствовал превосходство перед этими существами и немного потерял к ним интерес, — признался Джон Кински.

— Нет, все очень интересно, — сказал Стефани, — но Джон в последнее время очень рассеян, и, я думаю, вы сможете простить его.

— А, я знаю, что вам нужно, — вспомнил профессор. — У нас не так давно открылась экспозиция, посвященная первобытному человеку. Вот тут вы уже сможете узнать себя, — улыбнулся профессор.

— Человек? — спросил Джон. — А где он у вас?

— В подвале, — ответил профессор Кук. — Если вы уже достаточно посмотрели тут, давайте спустимся вниз.

Подвал освещался искусственным светом. Там, где проходили Джон, Стефани и профессор Кук, в стенах, за стеклом, были устроены маленькие театры.

Восковые фигуры первобытных людей в натуральную величину воссоздавали сцены из ранней поры человечества. И перед каждой из них гости останавливались и слушали комментарии профессора.

Джон задержался возле одной из витрин: маленькие волосатые люди испуганно сбились в кучу и, видимо, обсуждали на своем праязыке, как прожить на этой земле, заполненной более сильными и лучше вооруженными существами.

— О чем ты думаешь? — спросила Стефани.

— Посмотри на боязливую отчужденность и беспомощность этих волосатых людей в чужом мире, для которого они не снабжены ни рогатинами, ни челюстями, разрывающими мясо, ни клыками. Наконец, у них нет костяных панцирей или железных крючковатых клювов. И, по-моему, они, несмотря на все это, были уверены, что превосходят всех остальных существ.

— У тебя странные мысли, — сказала Стефани, — по-моему, у тебя просто начинается мания величия.

Профессор тактично не вмешивался в разговор между Стефани и Джоном. Он счастливо улыбался, поняв, что экспозиция музея заинтересовала мистера Кински.

Он подвел своих гостей к следующей витрине. За стеклом открывалась обширная пещера, в которой неандертальцы высекали огонь — коренастые люди с тяжелыми затылками, но уже безусловно люди.

— Профессор, они выше нас, — сказал Джон, указывая рукой на неандертальца. — Я хотел бы посмотреть на современного человека, который бы смог добыть огонь таким способом, без спичек и без зажигалки.

Джон замолчал. Он смотрел на замершую сцену за стеклом. Особенно тяжелым, косо срезанным затылком отличался один из неандертальцев — с лицом, заросшим волосами, с сутулой спиной. Одно колено у него было ободрано до крови, руки — непомерной длины в сравнении с его ростом. Одной рукой он держал за рога оленя, которого только что убил и втащил в пещеру. У всех неандертальцев были короткие шеи и длинные руки.

— Посмотри, Стефани, — сказал Джон, указывая на скульптуру мальчика, который почтительно смотрел на мужчину, втаскивающего оленя в пещеру. Рядом с ним стояла женщина с младенцем, сосущим грудь.