Быстро покончив с ужином, воры гуськом потянулись к лестнице, ведущей на второй этаж.

Кот и Лемур ушли первыми. Пересмешник и Белла задержались на ступеньках, шутливо о чем-то споря и смеясь, как все влюбленные. А Зимородок, внезапно решившись на что-то, взял за руку идущую рядом с ним Брекки и потянул ее за собой в сторонку, где никто не мог их потревожить. Она не стала сопротивляться, даже наоборот – всем своим видом показывала готовность его выслушать.

– Послушай, Брекки, - начал он неуверенно, постоянно отводя взгляд от личика младшей Лисицы. – Я понимаю, сейчас это будет некстати, но… - он запнулся, видимо, чуть ли не силой выдавливая из себя слова. – Давно хотел тебе сказать, что… ты такая милая, такая замечательная… я хочу сказать, что…

Но девушка вдруг подняла руку и приставила пальчик к его губам:

– Послушай, Банди. Я все понимаю. Я ведь нравлюсь тебе, так?

Зимородок оторопел от таких внезапных речей, но все-таки кивнул.

– И ты мне нравишься, - продолжала она абсолютно серьезно. – Но сейчас у нас другая задача, Банди. Крысолов в опасности, да и Гильдия тоже. От нас сейчас требуются все силы, какие у нас есть, чтобы не допустить краха всего воровского общества. И Кот в большой опасности, ты и сам это прекрасно знаешь.

– Да, - у Зимородка внезапно прорезался голос. – И мы найдем способ ему помочь. Но, Брекии…

– Банди, - девушка покачала головой. – Я все понимаю. Но времени у нас нет. Прости.

Она отвернулась и побежала по ступенькам вслед за сестрой, оставив бедного Зимородка одного в темном уголке возле лестницы.

Генералу Николасу Мако из столицы пришло письмо, в котором говорилось, что за поимку опасного преступника его представляют к награде. Генерал был горд: раз уж не довелось стать героем на поле брани, он рад и в мирное время постараться на благо Брестоля. Ожидая этого счастливого дня, он каждый день доставал из ящика стола письмо, перечитывал его и все больше и больше раздувался от гордости. Да! Все-таки, что бы ни говорили о короле Орхольде, а простой воин сам завоевывает к себе расположение сильных мира сего.

Николас Мако со дня на день ожидал распоряжения, согласно которому ему следовало немедленно покинуть свою ставку и прибыть в Могурополь, оставив за главного какого-нибудь из своих командиров. Однажды вечером к нему в комнату постучался солдат и, почтительно склонив голову, отчеканил:

– К Вам посетитель, мой генерал.

Тот поднял голову и взволнованно вскочил со стула:

– Это посол? Из столицы?

– Нет, мой генерал. Это граф Бернард Реджинальд Блэквулф.

Николас удивленно захлопал глазами, но, опомнившись, начал спешно приводить себя в порядок: поправил волосы, одернул смявшиеся края ливреи, оправил манжеты и вытянулся возле стола по стойке «смирно». Впрочем, когда граф Блэквулф появился на пороге, ему пришлось сесть.

Бернард буквально влетел в помещение с какой-то бумагой в руках: вид у него был разгневанный и растерянный. Одет он был в простой дорожный костюм, замызганный грязью, сапоги также были выпачканы – видимо, он очень спешил на встречу с генералом.

– Позвольте спросить! – воскликнул он. – Что все это значит, генерал Мако?!

– Ч-что… о ч-чем Вы? – изумленно пробормотал Николас.

– Посмотрите! – граф Блэквулф бросил на стол генералу сорванный откуда-то плакат с портретом Кота Крысолова. – Или этот парень как де капли воды похож на меня, или это чья-то злая шутка!

Генерал нащупал на столе лорнет, нацепил его себе на нос и вгляделся в поданный ему листочек. Действительно, сходство было поразительным – как будто граф Блэквулф и воришка Крысолов были братьями-близнецами, разлученными в детстве.

– Я не понимаю, как это могло произойти…. А что случилось, позвольте спросить? – генерал попытался успокоить разгневанного графа.

– Неделю назад меня задержали солдаты прямо на окраине Могурополя! – продолжал сердито кричать Бернард. – Схватили, тыкают в лицо вот этим плакатом! Я ведь только что вернулся из Бестиаполя, из графства Солнечного Льва, я никак не могу быть этим преступником! Что Вы, какой-то жалкий проходимец и я, наследный граф?!

Генерал задрожал так, что лорнет соскользнул с его носа, и тому пришлось потрудиться, чтобы поймать его. Положив хрупкий предмет обратно на стол, он вскочил и, пытаясь вернуть себе прежний уверенный вид, заговорил:

– Я приношу Вам свои искренние извинения, граф Блэквулф. Я немедленно выясню, кто задержал Вас, и заставлю их также извиниться перед Вами.

– Было бы неплохо, - отозвался Бернард с видом оскорбленного достоинства. – Но этого недостаточно, генерал. Этот вор уже самим своим существованием наносит мне непоправимую обиду. Его немедленно нужно казнить!

– Но, граф, такого распоряжения не было…

– Мне не нужны распоряжения, чтобы сделать это.

– Но тогда мы не сможем его допросить…

– Я требую, чтобы его немедленно казнили! – вспылил граф Блэквулф. – Это приказ, генерал!

Нужно сказать, что Крысолов, прятавшийся под маской графа, откровенно наслаждался тем, что может помыкать Николасом, словно слугой. Котом давно уже владело желание отомстить генералу за арест, но наносить ему прямое оскорбление или увечье у него не было повода. А этот способ был куда более изощренным и даже, пожалуй, более изысканным.