— Прилично. Но надоесть страна мне не успела. Особенно интересно было в начале, знаете ли, заграница, Скандинавия, процветание. И это после наших лихих девяностых, когда не имеешь представления, что будет завтра с тобой и с твоей страной. Потом всё как-то примелькалось, но всё равно я рада, что живу там. Дочка растёт, ей скоро в школу.

«Так, ясно», — с небольшим огорчением подумал Артур. А вдруг она ещё и замужем? Правда, обручального кольца не видать.

Девушка, словно угадав мысли Артура, сказала с грустью:

— Год назад я потеряла мужа, — потупив глаза, она ещё более похорошела. Затем, после короткой паузы, торопливо и словно оправдываясь в чём-то, добавила: — Мой покойный муж был хорошим человеком, я многим ему обязана.

— Да, да, конечно… Извините, — смущённому поэту стало неловко. Не зная куда деть глаза, он смотрел на расстилающийся за окнами ресторана морской пейзаж.

— Да нет, ничего. Время лечит, как это ни пошло звучит, — она немного помолчала. Затем, уперев подбородок в ладонь левой руки, чуть насмешливо спросила: — Ну а вы? Отдыхаете от многодетной семьи и чрезмерно заботливой жены в морском круизе?

— Что вы, даже и близко нет. Я из породы застоявшихся холостяков, поэтому в свои тридцать шесть лет совершенно свободен, — в голове парня почему-то мелькнуло нелепое продолжение: «как орёл в облаках». Артур пытался развеселить себя, чтобы выглядеть естественнее. Ему очень хотелось понравиться этой молодой женщине. «Интересно, а сколько ей лет? Наверное, моложе меня». С наигранной бравурностью он произнёс:

— Знаете, холостяцкий образ жизни похож на солёный огурец с водкой: приятно немного выпить и закусить, но нужно вовремя остановиться. Да и похмелье не дремлет.

— Похмелье не дремлет всегда, но вы, по-моему, владеете собой, — смеясь, она казалась ему ещё милее. Когда-то парень вычитал, что если человеку приятно слышать чей-то смех, то это свидетельствует о лёгкости взаимопонимания с его обладателем. Утопая в ласковом лучистом взгляде, рассматривая аристократически правильные и одновременно трогательно-нежные черты женского лица, он ни минуты не хотел сомневаться, что всё это так.

— Знаете, мы всё-таки на Западе. Может, будем на «ты»? пошёл в наступление Артур.

— Конечно, я сама хотела предложить, — легко согласилась она.

— Помнишь свои первые впечатления о вожделенном забугорье? — спросил Артур.

— Я приехала в Швецию восторженной и наивной восемнадцатилетней девчонкой через год после знаменитого российского дефолта и была уверена, что попала в рай, — пальцы Миланы в задумчивости слегка вращали ножку изящного фужера.

«Так, ей примерно 31 или 32 года. Нормально. Ну а выглядит и того моложе», — натренированный за годы обучения на философском факультете ум молодого учёного мимоходом решил поставленную задачу, хотя возраст при такой внешности немного значил для него.

Ты меня превзошла, я прожил в Финляндии двенадцать лет. Что же касается заграничной жизни, то она, по-моему, подобна бутерброду: мазана маслом только с одной стороны, а именно с внешней, — с иронией заметил Артур.

— Суда по твоему куску хлеба, скучающему в тарелке, то она намазана чёрной икрой и вдобавок с обеих сторон.

На шутку Миланы оба засмеялись в унисон. Напряжённость, нередкая для стремглав влюблённого Артура в похожих ситуациях, безвозвратно улетучивалась. Он чувствовал необычайную лёгкость. Как часто бывает при обнаружении душевной близости, ему казалось, что он знаком с Миланой уже не первый день, а может быть, и месяц.

Шестым чувством Артур начинал понимать, что сегодняшнюю встречу он, возможно, ждал всю свою жизнь. «Что за высокопарные глупости? Тоже мне лирик малахольный. Неужели любовь с первого взгляда? Да ты с ума сошёл, ведь ты ж не мальчик-тинейджер!» — сумбурно мелькало в голове. Глядя на сидящую перед ним Милану, философ и поэт подумал, что непременно попробует предложить ей встретиться на корабле во время путешествия ещё раз.

«Да уж, чего мне всегда не хватало, так это здорового цинизма. Ну, нет бы просто увлечься и увлечь! Так нет же, приспичило влюбляться», — кувырнулась в закоулках извилин смешливая мысль. Однако счастье обретения чего-то очень важного и волнующего будоражило душу.

Словно аккомпанируя его размышлениям, в помещении ресторана зазвучала Love Supreme [12] в исполнении Робби Уильямса, одна из любимых несен романтичного молодого человека. Supreme и Милана… «Почему бы и нет?» — безотчётно спросил он себя.

Поговорив ещё немного о разных пустяках, они расстались легко и просто, как давние друзья. Артур был покорён, но ему показалось, что и Милана не осталась безразличной. Возникшее чувство, похоже, являлось взаимным. Они договорились встретиться на следующее утро в кафе, а потом пойти вместе погулять по городу. Парень пока не знал, где ему остановиться. Артур покинул Финляндию настолько поспешно, что не успел и подумать, куда он денет себя в шведской столице. А ещё кто-то говорил мне, что я лишён авантюризма; видать, и на старуху бывает проруха! Молодой человек неожиданно вспомнил, что в Стокгольме живёт его полузабытый друг юности Алексей, попросту Лёха, ездивший в девяностые годы в Швецию в рамках университетской программы по обмену студентами, да и оставшийся там, каким-то образом сумев связать узами Гименея прорусски настроенную молодую уроженку Стокгольма. Координат Лёхи у молодого философа не было, но чудом сохранился в записной книжке номер телефона его мамы, живущей в небольшом карельском городке Сортавала. Через неё можно найти и Лёху! Если, конечно, телефон сохранился тот же.