союзных сил в Европе), а её силы, базирующиеся в Македонии, были

подчинены адмиралу Дж.Эллису – командующему Южно-Европейским

театром НАТО. Напомним, что именно этот пост Ж.Ширак оспаривал у

американцев, желая видеть во главе Южного штаба в Неаполе европейца.

Французские офицеры участвовали в планировании и ведении операций и

пользовались данными натовской, а по сути – американской разведки.

Франция предоставила в распоряжение неаполитанского командования НАТО

свои вертолёты, самолёты и авианосец «Фош»229. Также как и Генеральные

штабы всех стран коалиции, за исключением Пентагона, французский

Генеральный штаб не имел полного, постоянного и всеобъемлющего видения

операций. Только офицеры, расквартированные в Неаполе и в CAOC

(Combined Air Operation Center) на базе в Виченце под Венецией, имели

доступ ко всей информации. Такое подчинение французских сил натовскому, а

точнее американскому военному командованию означало, что Франция

признала НАТО единственным на данный момент военным инструментом

европейской безопасности. Старые голлисты, бывшие советники Ж.Помпиду

заявили по этому поводу в «Фигаро»: «Эта война – не наша война. Тягостно, что Франция потеряла своё положение свободного арбитра, полную

независимость своей дипломатии и командование своими солдатами»230.

229 См. подробнее о составе этих сил: Ibidem. Доля Франции в военных действиях НАТО в Косово равняется

12%: Le Monde, 23 juin 1999.

230 Le Figaro, 8 avril 1999. Это высказывание перефразирует знаменитые слова де Голля: «Если Франции

предстоит вести войну, надо, чтобы это была её война». – Курсив мой – Е.О.

304

Кроме того, Франция изменила практике политического диалога по

вопросам европейской безопасности с Россией, и единственным

символическим шагом в сторону России был ночной звонок Ж.Ширака

Б.Н.Ельцину с целью предупредить новоиспечённого члена Большой

восьмёрки о решении, принятом НАТО в обход России и ООН.

Несмотря на эти соображения, если иметь в виду не средства, а цели

французской дипломатии, нельзя однозначно говорить о разрыве Ж.Ширака с

голлистской внешнеполитической практикой ни в плане утверждения

планетарной роли Франции, ни в стратегии европейского строительства.

Ставкой Франции в Косовском конфликте явилась борьба за будущее единой

Европы, за включение в неё Балкан, что делало необходимым преодоление

причин нестабильности в регионе.

Главная идея выступлений французского президента перед нацией в дни

косовского конфликта – борьба Франции и её союзников – в первую очередь

«европейских демократий» против бесчеловечного режима С.Милошевича: «Европа не может смириться с тем, что на её земле существует человек и

режим, которые уже около десяти лет предпринимает этнические чистки, убийства, кровопролития в Словении, Хорватии, Боснии, а теперь в Косово.

Следствием этих операций стали более 200 тыс. убитых и миллионы

беженцев/…/. Необходимо остановить эскалацию варварства и отнять у этого

режима средства для проведения подобных операций»231.

Милошевича поставили в один ряд с Гитлером, во-первых, из-за

масштабов этнических чисток, а во вторых, соотнося косовскую драму с

событиями кануна второй мировой войны, когда западные демократии

проявляли недопустимую безответственность к тиранам типа Гитлера и

Муссолини. « Можем ли мы принять тот факт, что в сердце Европы какой-то

режим практикует этнические чистки? Если мы это принимаем, то мы знаем, куда может завести демократические страны подобная трусость», - напомнил

231 Выступление Ж.Ширака по радио и телевидению 29 марта 1999 г.: Le Monde, 31 mars 1999.

305

Ж.Ширак в теле-радио-выступлении 3 мая232. По убеждению французского

президента, его страна вместе с европейскими союзниками в косовской

операции преследовала столь дорогие французской внешнеполитической

пропаганде цели морального порядка. Речь шла о создании в Европе единого

этического пространства демократии и уважения прав человека: «Сегодняшняя битва имеет исключительный характер. Она не основывается