Ник сказал это не подумав, но, как только сказал, тут же и подумал: в самом деле, а вдруг это для отвода глаз? Он постучал сначала по боковым стенам – звук был глухой и тихий, а потом по стене, преграждавшей путь, – звук был другой, громче и четче.

– Как у нас в квартире между комнатами, – сказал Женька. – Оргалит или фанера. У меня отец строитель, я знаю.

– То есть пробить можно? – спросил Ник.

– Наверно.

Ник поднял с земли большой камень.

– Прекрати! – сказал Никитка. – Шум поднимешь!

– Часовой далеко, не услышит.

Запротестовал и Федька:

– В самом деле, не надо! Нет, я не боюсь, но вдруг там чего-то такое, что я испугаюсь? Предупреждаю: я заору.

Никитка поддержал его:

– Раз нет хода, значит, нет. И нечего пробовать.

Мишка не хотел выглядеть трусом, поэтому разъяснил Нику с позиции логики:

– Если нас тут просто поймают, мы можем сказать, что заблудились. А если мы стену разрушим, тогда заподозрят.

– А если не разрушим, мы дочку профессора никогда не найдем! – ответил Ник.

Все промолчали. Аргумент был убийственный, возразить нечего.

И Ник ударил камнем по стене. И тут же проломил дырку. Он стал бить дальше, расширяя ее.

Слишком невероятно, чтобы подростки, находясь там, где производят разрушительную работу, не присоединились к ней. И они присоединились, схватили камни и начали азартно крушить стену, будто и не было только что разговора об опасности.

– Там что-то есть! – закричала Машка, которая, чтобы не мешать, стояла сзади и смотрела. – Вон там, смотрите! – указывала она на что-то белевшееся в дыре.

– Сейчас посмотрим! – смело сказал Федька, который перестал бояться потому, что увидел, что нечего бояться. Он сунул руку и достал череп. Человеческий череп.

Он заорал диким голосом, швырнул череп обратно в дыру.

– Ничего страшного! – поспешно закричал Ник, видя, что все готовы запаниковать. – Ну, замуровали человека, бывает!

– Что значит – бывает? – дрожащим голосом спросила Машка. – А может, он тоже, как и мы, сюда пришел, а его взяли и заложили? Может, это ловушка? Может, нас тоже сейчас замуровывают! Бежим отсюда!

И все побежали, мгновенно охваченные ужасом.

– Не надо! – на бегу закричал Никитка. – Не надо нас замуровывать!

– Не надо! – подхватили и другие.

Часовой у входа развлекался тем, что допрашивал задержанного Валерку. Он уже вызвал караул, но тот все не шел, поэтому часовой, коротая время, допытывался:

– Ты разве не знал, что сюда нельзя?

– Не знал, – хмуро отвечал Валерка.

– А почему не знал? Тебе не сказали?

– Не сказали.

– А кто не сказал? – коварно спросил солдат.

– Никто не сказал.

– А почему никто не сказал?

– Не знаю.

– Он не знает! А что ты знаешь вообще?

– Не знаю.

– То есть ты даже не знаешь, что ты знаешь?

– Что я знаю, я знаю. Я только не знаю, чего вы спрашиваете.

– А что я спрашиваю?

– Как я сюда попал.

– В самом деле. Так как ты сюда попал?

– Не знаю.

Этот бессмысленный диалог страшно надоел Валерке, но не надоел солдату, для него это было развлечение. Он даже был рад, что караул задерживается: уведут мальчишку, и опять скучай в одиночестве.

Тут он услышал какие-то звуки.

– Кто-то кричит? Или бежит? – спросил он Валерку.

– Не знаю, – автоматически ответил Валерка.

Часовой вскочил: крики и топот ног приближались.

И вот из правого лабиринта выскочила гурьба подростков.

– Не надо! – кричали они вразнобой и мчались прямо на часового.

– Стой, стрелять буду! – приказал он, вскидывая автомат и ставя его на предохранитель, чтобы, упаси боже, в самом деле не случилось выстрела.

Но на его окрик никто не обратил внимания, и часовому пришлось посторониться, иначе его просто смели бы перепуганные чем-то страбыты. Через несколько секунд они исчезли в лесу.

– Так, – сказал часовой, садясь на камень. – Теперь ясно. Тогда вопрос другой: что вы здесь делали?

Он повернулся к Валерке.

Но Валерки и след простыл: воспользовавшись суматохой, он улизнул, а потом, в лесу, присоединился к друзьям. И хвастал, что выдержал страшные пытки. И в общем-то, почти не врал: разве это не пытка, когда тебе двадцать раз подряд задают один и тот же вопрос?

С другой стороны, какого школьника можно этим удивить: на уроках их так пытают каждый день.