Эгорд решил подтвердить опасения, заглянул в архивы Светлого Ордена, осветленные имеют право с дозволения жрецов. Архивариус принес том с пометкой "Демоны", Эгорд засел за чтение... Жила надежда, что вспышка демонической напасти - случайность, все вернется в прежнее русло, но после сводок об инцидентах надежда погасла. Нападений и впрямь было больше. В списке погибших Эгорд нашел родителей Милиты. Демоны атаковали в обувной лавке, растерзали их и лавочника. Хорошо, что Милита не видела...

Как-то раз Витор и Эгорд патрулировали город, проходили мимо рынка, на окраине мелькнула фигурка Милиты, воины догнали. Милита обрадовалась, будто выкопала клад.

– А я за продуктами! Сегодня вечером будет новое блюдо, Эгорд научил, но пока секрет.

– Весь в нетерпении, - засмеялся Витор.
– Буду до вечера кусать локти, обгладывать, представлять жареные бараньи ляжки.

– Жуть какая! Нет, потерпи, родной, будет гораздо вкуснее бараньих ляжек!

– Верю. С таким-то наставником...

Витор похлопал по плечу Эгорда.

– Куда уж мне!
– ухмыльнулся тот.
– Милита давно придумывает рецепты сама, а на меня ссылается для страховки.

Троица углубилась в рыночные дебри, настоящее болото для внимания. И денег. Народу было как пузырей в кипятке, бурлили, растекались кто куда, за всеми не уследить, красок больше чем на маскараде, льстивые торговцы-ораторы и придирчивые покупатели воевали за выгоду в шумной веселой тесноте. Милита жадно рассматривала прилавки, Витор любовался Милитой, а взгляд Эгорда отлавливал воров, здесь их благодатный оазис.

Проходили мимо палатки с тканями. Смуглый купец из далеких жарких краев, в богато расшитом цветастом халате, облаке тюрбана с рубином и пышным алым пером, расхваливал товар, руки плавали в широких гостеприимных жестах, речь с обворожительным акцентом изобиловала красивыми метафорами, медовой лестью в адрес потенциальных покупательниц, гурьба девушек зачарованно разглядывала, ощупывала яркие полотна, разлетались охи и ахи.

Палатку стерегли гноллы-наемники, четверо, по одному на каждый угол. В узорчатых кожаных доспехах, завернутые в синие складчатые накидки, на макушках тоже тюрбаны, синие как тучки, из них торчали высокие треугольники ушей, блестели золотые серьги, за поясами висели в ножнах крест-накрест сабли. Согнутые спины и колени покачивались, хвосты неспешно виляли, гноллы оглядывались, косились, скалились, сверкали рядами влажных зубных кинжалов, словом - бдели. Один, со шрамом через морду, делал это более сдержанно, без лишних телодвижений, другой, самый молодой, разглядывал свои лапы, голова была озадаченно наклонена вбок. Шерсть гноллов была на редкость ухоженной, шелковистой, будто людей-псов полдня купали в пенной от мыла воде, а затем ровняли гребешками. Для гноллов опрятность совсем уж не привычна. Купец расщедрился не только на снаряжение и одежду, но и позаботился о гигиене стражей, чтобы не портили товарный вид.

Милита изучала прилавок мясной лавочки, кулачки упирались в бока, носик и прищуренный взор плыли вдоль свежего багрового товара. Толстый торговец-мясник в окровавленном фартуке дирижировал тесаком, нахваливал горки мясных деликатесов, мол, все самое свежее, только что с убоя. Милита ткнула пальчиком на бордовую горку.

– Сколько?
– спросила требовательно.

– Пять серебра, - ответил торговец так, будто хвастался дешевизной.

– Сколько-сколько?!

– Пять!

– Грабеж средь бела дня!

– Печень молодой гидры, леди! А вы как хотели? Для такого лакомства пять серебра - можно сказать, даром...

– Да уже видела за три серебра, пойду лучше туда...

Милита развернулась.

– Стойте-стойте-стойте, леди! Четыре!

– Вот еще... Буду я переплачивать серебряный, когда рядом за три...

– Там наверняка обман, леди! Три серебра за печень гидры - чепуха! Вымазали чем-нибудь для вида, для запаха, или морок наложили, и впаривают!

– Три серебра и десять медных. Больше не дам.

– Хорошо! Для такой красивой леди...

Милита вновь обернулась к прилавку, важно следила, как мясник заворачивал одну из печенок в бежевую бумагу.

Витор и Эгорд наблюдали чуть поодаль, у первого руки покоились на боках, у второго - на груди, плащи колыхались от пестрых людских потоков, хотя встречались не только люди. Витор наблюдал на любимой с умилением.

– Моя школа!
– сказал довольно.

Эгорд покивал. Когда девочка в сопровождении воинов пришла на рынок впервые, не то что заговорить - в лицо торговца посмотреть не решалась, глядела в песок и камни мостовой, боялась голову поднять, тряслась.

Эгорд нахмурился.

– Витор, глянь ниже...

Рядом с Милитой крутился низкий тип в рваном сером плаще, лица не было видно под капюшоном, тип смотрел в другую сторону. Пока девушка наблюдала за действиями мясника, у ее пояса сверкнула звездочка, мешочек с деньгами упал в ладонь типа, он поспешил затеряться в толпе.

– Вот же Ямор дери!

Витор побежал в ту сторону.

Эгорд заострил внимание на мягких башмаках вора, пальцы прищелкнули. Похожий на тень силуэт почти растворился в живом лесу, но его ноги вдруг пристыли к мостовой, тип нелепо зашатался, изогнулся, руки махали, пытались удержать равновесие. Помог Витор: перчатка впилась в запястье ручонки, что держала мешочек с добычей, вор взвыл, толпа мгновенно отпрянула, вокруг Витора и пойманного на горячем образовался кружок пустоты, взгляды устремились в эпицентр.