– Не знаю! Придумал бы!

– Мы слышали о неком Фатэне-Вестнике, вы, случайно, – не он? – Моран решилась вмешаться в перепалку.

– Ой, забыл представиться, как нехорошо! – миролюбиво воскликнул Фат. – Ну да, я Фатэн-Вестник. Пришлось им стать.

– А это Майя и Моран… и Флер, – Мариэль представила мужу своих спутниц.

Фат вскользь посмотрел на эльфиню, затем тут же, осознав, что ее лицо ему знакомо, глянул снова.

– Так это же она... Это она ранила нашего паренька… Вижу-вижу, теперь она не в форме...

– Ранила? Кого? Когда? – ахнули одновременно девушки, и в глазах у них забились тревога и нетерпение.

– Вчера в трактире, на краю Долины Отчаянья. Мы поставляем в трактир «Мимолетная перемена» кое-какую провизию. Она и этот подлец Фалькон явились похитить мою жену, а Грей пытался помешать этому… Черт! Да я, кажется, забыл сказать ему спасибо… – Фат вдруг смутился, вспомнив, как чуть не оставил его умирать.

– Но это невозможно, он раньше нас пришел в Дрэймор, как он мог там встретиться с Флер? – удивилась Моран, но ответа ждать не стала. – Что с Греем? Он жив? – волнуясь, спросила она.

– Конечно! Второй день в Аруне отлеживается, – закивал новый знакомый. – А чего вы эту с собой таскаете? – он кивнул на Флер.

Моран покосилась на Майю.

– Потому что так хочет упрямая ведьма.

– Ну что ж, в таком случае, девушки, не будем терять время! Вам удалось вырваться из плена, и это стоит отметить в кругу друзей! Кроме того, я в долгу перед Греем – за спасение жены! Кстати, и перед вами тоже! Садитесь, я отвезу вас к нему, и по пути расскажу, как все было!

– Мы не можем, – сказала Майя. – Нам нужно спасти Флер, а для этого надо найти Фалькона.

– Я пойду с тобой, – сказала Мариэль с энтузиазмом. – Я думаю, нам удастся его уговорить!

– Не-эт, – Фат удержал жену за руку, когда она хотела пойти с Майей. – Вы, красавицы, как хотите, это ваше дело, а Мариэль никуда не пойдет.

– Ты, как калу, печешься только о себе!

– Не о себе, а о тебе. Вы только что сбежали от похитителя, и ты теперь хочешь вернуться к нему добровольно? Я в отличие от тебя еще не потерял благоразумия! Ты никуда не пойдешь, и точка.

– Никто не пойдет со мной. Я пойду к нему одна, – вдруг твердо заявила Майя.

– Ты одна? Это опасно! – покачала головой Мариэль. – Фалькон непредсказуем!

– Моран не сможет с ним договориться. Да и ей это не нужно. А я хочу выяснить, как вернуть прежнюю Флер.

– Майя, не делай этого в одиночку! Ты можешь погибнуть! – запротестовала Мариэль. – Фат, мы должны пойти с ней!

– Тебя я не пущу! А сам, если и пойду, то убью этого негодяя! Кстати, это мысль! Я заставлю его вытащить меч, а потом убью! – обрадовался Фат.

– Он не идет на компромиссы. Он не знает страха и не держится за свою жизнь, – возразила Мариэль. – Здесь нужен другой подход, более тонкий.

– Я не думаю, что он собирался нас убить. Если б это входило в его задачу, он давно бы это сделал, а не устраивал спектакли. Здесь кроется что-то другое… узнать бы, что… – задумчиво произнесла Майя.

А Моран неожиданно удивила ведьму тем, что стояла и слушала каждого, никого не перебивала, не распоряжалась и ни разу не пыталась за всех все решать сама.

– Ты права, – согласилась с ней полуволчица. – Я знаю, только ты сумеешь найти правильный тон в диалоге с ним. А если вы тревожитесь за Майю, – она обратилась к своим новым друзьям, – давайте, все вместе проводим ее. Я покажу вам, где находится тот дом, куда он сейчас направился. Он, наверняка, побежал за своим летучим дружком. Ты, Майя, войдешь в дом и поднимешься на второй этаж, а мы подождем тебя, где-нибудь недалеко, и если что не так, придем к тебе на помощь.

5

Фэл медлил всего пару секунд, разглядывая полуоткрытую дверь. У него не было времени долго стоять перед входом в комнату и решаться, зайти или не зайти. Нужно было убедиться, что с Рагоном все в порядке.

Переступив запретную черту, юноша стал оглядываться в поисках своего друга. И тот позвал его тоненьким жалобным писком. Звук шел из-под непроницаемого черного балдахина. Фэл сделал несколько неуверенных шагов к колыбели и стащил с него бархатный навес…

Его вернувшаяся память воскресила всю боль, которую он не сумел пережить тогда, она свалилась на его душу тысячетонной наковальней, поразила его, как молния, горячо и в самое сердце. Но одновременно с терзаниями он ощутил вдруг легкость. Пустота ушла. Теперь в его душе поселились прежние переживания, и среди них распустились, как цветы, яркие радостные воспоминания. Они подарили ему свет, озаривший его изнутри, и тепло, согревшее его стылое сердце. И главное, что он понял из новых ощущений – он был другим, и жизнь его могла сложиться иначе...