Шрифт:
— А ты почитать не пробовала? — улыбнулся я.
— Зачем читать? Это непроизводительно! Необходимо анализировать всю информацию в целом! Да и не прочтешь все.
— Ну… вот послушай:
Наплывала тень… Догорал камин,Руки на груди, он стоял один,Неподвижный взор устремляя вдаль,Горько говоря про свою печаль:"Я пробрался в глубь неизвестных стран,Восемьдесят дней шел мой караван;Цепи грозных гор, лес, а иногдаСтранные вдали чьи-то города,И не раз из них в тишине ночнойВ лагерь долетал непонятный вой.Мы рубили лес, мы копали рвы,Вечерами к нам подходили львы, Но трусливых душ не было меж нас.Мы стреляли в них, целясь между глаз.Древний я отрыл храм из-под песка,Именем моим названа река, И в стране озер пять больших племенСлушались меня, чтили мой закон.Но теперь я слаб, как во власти сна,И больна душа, тягостно больна; Я узнал, узнал, что такое страх,Погребенный здесь в четырех стенах;Даже блеск ружья, даже плеск волныЭту цепь порвать ныне не вольны…"И, тая в глазах злое торжество,Женщина в углу слушала его. [1]1
Н. Гумилев.
— И что это? Я знаю, это стихи. Вокалически ритмизированные слова.
— Это стихи, ты права. Это любовь, это боль и романтика. Через несколько лет этого поэта убили. Ты разве не чувствуешь это в его стихах?
— Чувство — это способность делать вывод из накопленной информации, неосознанный анализ, — Танильга посмотрела на меня как на двоечника. — Лучше получать систематизированную заранее информацию. И анализировать все осознанно.
— Девочка, у тебя все ещё впереди. Чувства придут. Только глубокие старики и неопытные дети мало подвержены чувствам. У тебя все впереди. А информатика… Это не самое главное для девочки. Читай стихи.
— Зачем? — она действительно ничего не понимала. — Чувства — это все придуманное!
— Нет. Все придумано. Только не чувства.
— Да? — даже сквозь сдержанность Танильги сквозило неверие, — они есть у всех? И они всем нужны?
— Они начинаются с простого. Ты, наверное, слишком много учила информатику. И инфопотоки литературы. Ты знаешь, чем человек отличается от компьютера?
— Я бы очень хотела понять, чем люди отличаются…, — Танильга даже остановилась, — …от компьютеров. Чем же?
— Только человек может любить.
— Любить? Что любить? Я знаю, что такое любовь. Ничего особенного.
— Ты знаешь, что такое любовь? Одноклассник? Мальчик во дворе? — куда это меня несет?
— Что? Мальчик во дворе? Я изучала. Это самоподдерживающаяся ментальная зависимость от других объектов. И в стихах ваших такого много! Вот например:
«Я люблю тебя, Россия»
«Я с детства не любил овал»
«И в летний сад гулять любил»
Все время любовь — это зависимость от субъекта любви. Что смешного?
Я, опустившись на ступеньки пустой лестницы, тихо подвывал от смеха.
— Танильга, девочка! Твоей учительнице литературы надо поставить двойку!!! Она тебя не тому учила!
— Куда поставить? — Танильга не обижалась, но смотрела на меня, казалось, растерянно.
— Ну, не знаю куда, но надо. «В Летний сад гулять водил».
— Ой… Я перепутала. Кондор всегда говорил, что я глупая и все путаю.
— Ты очень мило перепутала. Но то, что ты цитировала, к любви не имеет отношения. Да и нельзя так. У тебя хомяк есть? Или был?
— Зачем? — не поняла Танильга.
— Ну как? Вообще-то насчет хомяка, правильное замечание. Шоп сдох. Ну, там… собака? Есть? Или мечтала, может быть?
— А зачем собака? Я вот совсем не понимаю такого. Ведь можно и гораздо более эффективные средства охраны использовать.
— Ну, болонку, скажем, и саму охранять надо, — Танильга и меня стала сбивать с толку.
Я вдруг понял, что мы давно стоим на ступеньках и никуда не двигаемся.
— Ты знаешь, если мы продолжим наш спор, то твоя машина уйдет без тебя. Идем быстрее.
— Но мне важно знать! Зачем нужны все эти чувства? — Танильга, хоть и продолжила путь вниз, но не прекратила спора. — Может, хоть ты мне объяснишь это?
— Хотел бы я знать, зачем. Чтобы жить. Чтобы жизнь имела смысл.
— Твоя жизнь имеет смысл именно поэтому? — Танильга назвала меня на ты. И я почему-то не возразил. — Ты живешь, чтобы чувствовать? Ты понимаешь, что такое ваша любовь?
— Наша? И у тебя будет. Ты ужаснешься в первое мгновение, когда поймешь. И поймешь, что ты счастлива только сейчас. Ты будешь от неё бежать, но при этом будешь только приближаться к ней. Все потеряет смысл. И все приобретет смысл. Но это очень тяжелый путь… К настоящей любви. Будет много боли. Много разочарований, надежд.
— А зачем? Нельзя разве просто жить? Трудиться, следовать общей идее, работать на общее дело, — Танильга опять остановилась.
— О, а вот учитель идеологии у вас чувствуется крепкий. Плюнь на это. Нет ничего, кроме того, что мы чувствуем.
— Я ничего не чувствую. Я знаю, — не очень уверенно прервала меня Танильга.
И вовремя. Мы вышли с черного хода. Невдалеке стоял лимузин Кондора. Танильгу ждали.
— Мы ещё поговорим, — Танильга протянула мне руку. Как взрослая. Такое же рукопожатие как у отца. Гены наверное. Только чуть не такое безликое, не такое мертвое. Девочка.