Эти коммуникации, в которых отсутствует семантика, иногда называют фатическими или пресимволическими. В их число входят этикетные выражения, такие как «Доброе утро» и «Как дела?», а также банальности вроде возгласа «Осторожнее!», когда кто-нибудь спотыкается. В них важно не семантическое содержание, которое может быть нулевым, но прагматическая и эмоциональная составляющие. Например, выражение «Доброе утро!» на самом деле означает: «Я вижу вас, знаю, какое сейчас время дня, и отношусь к вам дружелюбно». Вопрос «Как дела?», если, конечно, он не произнесен с особой интонацией, подразумевающей, что ответ должен быть буквальным, обычно означает: «Я вижу вас и настроен по отношению к вам дружелюбно». Возглас «Осторожнее!», прозвучавший после того, как кто-то споткнулся или ушибся, явно не может быть предостережением от подобных действий в будущем, зато у него есть прагматическое содержание: «Ваша боль и ваше смущение вызывают у меня сочувствие, если бы я мог, то предотвратил бы это». С. И. Хаякава, который занимается философией языка, по поводу ритуальных высказываний, почти не имеющих семантического содержания для аудитории (такова, например, латинская месса или санскритские мантры), пишет следующее: «Какую пользу приносят нам ритуальные высказывания? Они подтверждают социальную сплоченность» [127] (курсив оригинала). Казалось бы, молитва «на языках», совершаемая в уединении, противоречит мысли Хаякавы о том, что предназначение ритуального языка заключается в создании общности. Если, конечно, не принимать во внимание связь, которую человек устанавливает между самим собой и божественным началом во время молитвы. Одно из преимуществ глоссолалии в создании такой общности, как указывает Хаякава, состоит в том, что пресимволический язык имеет эмоциональное, а не интеллектуальное содержание. Это способ передачи эмоций без необходимости их анализировать или пояснять.

Христиане – не единственные, кто пытался установить связь с Богом при помощи глоссолалии. Тунгусские шаманы порой невнятно бормочут во время ритуалов, заявляя, что это другой язык, на котором говорит их удха, дух-помощник. Иногда они утверждают, что говорят по-китайски или по-монгольски, – в этом случае связь устанавливается не просто с удха, а с его родиной [128] .

Что происходит, когда мы «говорим на языках»? Единственный способ это узнать – попробовать. Техник существует множество, и, хотя глоссолалия применяется в разных культурах, легче всего получить инструкции у представителей нашей культуры, которые используют «говорение на языках» наиболее часто, – у христиан-пятидесятников. Прежде чем углубиться в предлагаемую ими методику глоссолалии, я бы хотел обсудить некоторые деликатные вопросы, возникающие в связи с заимствованием христианской техники для описания практики, которую многие христиане могут осуждать (а именно – магии).

Заимствование любой культурной практики, особенно связанной с религиозными убеждениями, – довольно щекотливое дело. Так, некоторые коренные американцы недовольны тем, что белые люди заимствуют их традиции, не понимая их в полной мере или не имея должного посвящения. Точно так же и кого-то из христиан может оскорбить использование глоссолалии вне религиозного христианского контекста. Христиане-пятидесятники воспринимают «говорение на языках» как подтверждение божественной благодати и как дар Святого Духа, одной их трех ипостасей Господа. Если это делает некрещеный человек (такой как я), они могут счесть это насмешкой или даже сатанинским искушением. Однако глоссолалия встречается по всему миру и в самых разных культурных контекстах. Она относится к числу повсеместно распространенных духовных техник. Следовательно, у нас есть полное моральное право использовать ее по своему выбору – при условии, что мы не будем делать этого в контексте христианского «говорения на языках». Моральная проблема возникает, когда мы получаем инструкцию по применению данной техники у тех, кто воспринимает ее не как технику, а как сакральную практику.

Изучение техники без вторжения на собственно духовную территорию может кого-то успокоить, а кого-то, наоборот, взбесить. Кто-то спросит: зачем утруждать себя, успокаивая христиан? Для оккультного сообщества, как я заметил, характерно недоверчивое или неприязненное отношение к христианству и христианам. Я категорически не согласен с подобным подходом, отчасти потому, что не воспитывался в христианских традициях и не имею личностной привязки к религии, а отчасти по другим, более рациональным причинам. С уважением относиться к кому-либо, даже не будучи уверенным в том, что уважение будет взаимным, – значит вести себя по-настоящему вежливо. Человека, который уважает только себе подобных или себя самого, нельзя считать вежливым, – он страдает нарциссизмом. Безусловно, есть христиане, не одобряющие магию, язычество и многие другие вещи, но есть и такие, которые никого не осуждают. Я даже знаю некоторых христиан, практикующих магию! Немедленно заклеймить кого-то и исключить из своего социального круга – все равно что унизить самого себя. Стало быть, я приложу все усилия к тому, чтобы описывать христианскую технику глоссолалии без какого-либо пренебрежения.

Христианская техника достижения глоссолалии интересна смешением автоматизма (это нечто напоминающее приемы поэтов-сюрреалистов начала ХХ века) и осознанного побуждения. Обвинения в фальсификации беспочвенны – здесь возникает вопрос, что именно фальсифицируется? Имитируется беглое воспроизведение звуков? Бегло воспроизводить звуки – значит бегло воспроизводить звуки. Некоторые люди, выражаясь словами одного знакомого христианина, «стартуют рывком», преднамеренно, сознательно воспроизводя беспорядочные сочетания слогов. Других охватывает какое-то физическое ощущение. Один христианин описывал, как его нечто буквально «охватывает», и пояснил, что он чувствовал себя так, словно его завернули в покрывало перед тем, как он начал говорить. А иногда, рассказывал тот же человек, он чувствовал электрические покалывания на лице, губах, в горле и в области верхней челюсти. Такой телесный опыт очень интересен. Возможно, эти ощущения имеют что-то общее со спонтанными экстатическими движениями, которые в йоге иногда называют крийя. Глоссолалия у христиан-пятидесятников иногда сопровождается непроизвольными телодвижениями: вскакиванием, размахиванием руками, падениями (вспомните выражение «убитый в духе»). Важно отметить, что некоторые христиане молятся «на языках» спокойно, без всяких экстатических телодвижений. Представление о том, что люди непременно должны кататься по полу и вопить, – это во многом стереотип.

Ларри Кристенсон в своей книге о глоссолалии описывает, каким образом можно обрести дар «говорения на языках» в христианском контексте. Важно помнить, что для определенного типа христиан «говорение на языках» – это дар, а не просто техника, а значит, Бог наделяет говорящего благодатью. Соответственно, первый шаг – помолиться о получении дара, выразить горячее желание и готовность «говорить на языках». Кристенсон уделяет этому методу немало внимания и в конечном итоге утверждает, что в ходе молитвы необходимо на время замолчать с твердым намерением не говорить на каком-либо из известных языков. В этот момент, имея четко сформулированное желание, молящийся открывает рот и начинает говорить громко и уверенно. Кристенсон отмечает, что новичок может начать с произнесения слогов, которые приходят ему в голову, а затем позволить потоку звуков полностью захватить его. Исследователь также говорит о том, что конечная цель – плавный поток слогов, «в котором слова диктуются не разумом, а духом» [129] . Кристенсон обращается и к вопросу фальсификации, или имитации, «говорения на языках». Он предполагает, что тревоги по поводу фальсификации, по крайней мере отчасти, объясняются соблазном уйти от практики. И человек может их преодолеть ради обретения уверенности в том, что Бог желает, чтобы верующий проявил дар «говорения на языках», а потому готов этот дар ему наспослать. Вероятно, такая уверенность необходима, чтобы снять вопрос о «слишком легкой», простой практике. Кристенсон отмечает, что мы часто представляем себе «говорение на языках» как нечто приходящее к верующему помимо его воли, хотя нередко человек сам просит об этом даре.

Метод «говорения на языках» в чем-то схож с автоматизмом, практикуемым в художественном течении, известном как сюрреализм. Хотя слово сюрреалистический означает «фантастический», «причудливый», свою задачу сюрреализм видел в создании гармоничного искусства посредством непроизвольных движений. Так что термин относится скорее к методу, нежели к содержанию (хотя оно тоже может быть предметом рассмотрения). Сюрреалист берет необходимые художественные материалы и позволяет событиям развиваться, осознанно их не направляя. Так, например, художник может забрызгать холст краской, а потом подкорректировать брызги, создав из них образ. Или подержать холст над огнем, чтобы на нем появились пятна копоти, а затем, следуя образовавшимся линиям, создать образ. Писатели разработали метод свободного, или автоматического, письма, точнее, позаимствовали и видоизменили технику, применявшуюся в спиритуализме начала XX века. Этот метод заключается в быстром письме, которое не является результатом сознательной деятельности пишущего. Он по-прежнему используется некоторыми педагогами, поскольку помогает ученикам преодолеть предубеждение против письма и неуверенность в себе. Однако сюрреалист применял технику для создания художественных произведений – и сюрреалистические тексты порой оказывались причудливыми и фантасмагорическими, а иногда – язвительными, остроумными или забавными.