Состояния самадхи достигнуть непросто, но возможно – в той или иной степени. Индуистская медитация включает три этапа достижения самадхи: первый, дхарана, представляет собой особое сосредоточение на какой-то идее или образе. Иногда это бывает сосредоточение на какой-то части тела или мантре. В любом случае, длительная фокусировка на какой-то одной вещи сложнее, чем может показаться. Простые формы искривляются, простые звуки искажаются, телесные ощущения становятся болезненными или зудящими. Но, продираясь сквозь эти помехи, снова и снова мягко возвращая сознание к одному-единственному объекту, вы в конце концов приходите к дхьяна, отождествлению себя с этим объектом. Продолжительный опыт дхьяны может в итоге привести к самадхи, в котором наш ум исчезает, а персональное эго растворяется в основообразующем сознании.

Может пройти время, даже годы, прежде чем йогические практики Востока позволят вам достичь состояния самадхи. По этой причине западные маги создали другие методы, работающие быстрее (хотя, вероятно, не столь безопасные и надежные). Что-то подобное этому методу было описано английским магом, современником Кроули Остином Османом Спэром. Я говорю «подобное», поскольку Спэр был, наверное, самым сложным для понимания писателем-оккультистом начала ХХ века. Однако картины Спэра работают как ключи к его текстам, и можно понять, что он имел в виду, изучив и те и другие. По-видимому, Спэр предлагает систему медитации, которую он назвал «ни то ни другое». В ходе этой медитации ум останавливается на одной идее – это просто размышление. Затем маг экстраполирует данную идею на ее противоположность. Поскольку мы склонны мыслить оппозициями, это несложно. Если вы обдумываете свет, то экстраполируете свет на его противоположность, тьму. Затем, говорит Спэр, объедините эти две идеи и признайте, что они являются полюсами спектра, а вовсе не парой противоположностей. У нас нет света и не-света, есть только свет/не-свет как концептуальная единица. Теперь ум желает дуальности, поскольку у нас есть естественная склонность искать противоположность любой идеи, и Спэр, по всей видимости, предлагает в этот момент размышления заставить ум это сделать. Возьмите созданный вами комплекс свет/не-свет и спросите: «Что не является ни светом, ни не-светом?» Другими словами, что противоположно свету/не-свету? Ум на мгновение замрет. Это мгновение и может стать входом в самадхи [201] .

В начале 90-х годов XX века маги хаотического направления взяли идею пустоты Спэра и использовали ее, назвав гнозисом и объявив, что гнозис может быть достигнут посредством оргазма. Среди других методов достижения гнозиса – сильная боль, изнурение и наркотики – другими словами, все то, что отключает вербальную часть сознания. Такие методы – еще один путь к самадхи, и маги-хаотисты считают это состояние сознания определяющим для магии.

Если реальность – это язык, то достижение доязыкового состояния сознания дает нам прекрасный инструмент для разрыва сети смыслов, образующей реальность. В состоянии самадхи я могу быть свободным от предубеждений (которые вербальны по определению) и сомнений (результата негативной внутренней речи). Если я повторяю аффирмацию в обычном состоянии, то она смешивается с другими идеями – каждое слово тянет за собой цепочку лингвистических и социолингвистических смыслов, которые могут заслонять конечную цель. Но если я свожу свое желание к доязыковому символу, бессмысленному значку или анаграмме, не имеющей семантического содержания, то могу внедрить эту идею глубже языкового уровня, то есть в подсознание. Чем глубже вы посадите семя в подсознание, тем скорее оно вырастет в полноценное растение в языковом мире.

Однако человек не может постоянно работать в самадхи. Такое состояние не способствует жизни в реальном мире. Люди, которые проводят в нем все свое время, психически нездоровы, изолированы от общества или аутичны. Даже маги-хаотисты, работающие в состоянии гнозиса, начинают с вербального выражения желания, а затем уже движутся в направлении превербальных символов. Точно так же метод дефиксионов начинается с вербального выражения желания и заканчивается плотским, телесным действием – выбрасыванием этого желания в колодец. Здесь присутствует возвратно-поступательное, синусоидальное волновое движение между вербальным и превербальным, между реальностью и нашими представлениями о ней. Мы создаем идею вербальными средствами, выражаем ее в символической форме, внедряем ее каким-то превербальным образом, и она возвращается в концептуальный мир лингвистической реальности. Можно рассуждать об этом в чисто психологических терминах: мы изменяем наши представления о мире, приводя их вербальное выражение в физическую реальность, обобщаемую словами. А можно сформулировать это с помощью более спорных магических понятий: мы постоянно устанавливаем связь между вербальным и превербальным, высшей реальностью и чувственно воспринимаемой реальностью, как шаманы, которые стоят одной ногой в одном мире, а другой – в другом.

Попав туда, где нет слов, вы воспарите над временным пейзажем вашей жизни, и каждый смысл станет всеми остальными смыслами, перед вами предстанут все символы, и вы увидите, как они растекаются по бесконечному пространству одной-единственной математической точки. Вы можете добиться этого, сознательно «схлопывая» каждую бинарность и находя Х в Y, а Y в Х. А можете просто сосредоточиться на точке между двумя противоположностями, между означающим и означаемым. Попытайтесь измерить расстояние между символом и тем, что он означает. Или попробуйте забыть, как осуществляется говорение, словно вы очнулись после амнезии. Какой бы метод вы ни использовали, побывав там, где нет слов, вы вернетесь с большой пригоршней своего собственного эликсира, и ваши руки будут пусты.

Язык – это не просто средство магической работы и не то, без чего мы не можем заказать пиццу. Язык связывает нас друг с другом. Не мое дело указывать людям, как они должны жить. Но, в течение многих лет изучая язык и магию, я понял, что наш язык не значит ничего, если нам не с кем на нем разговаривать. Я вижу людей, что-то говорящих друг другу, кричащих друг на друга, даже смеющихся друг над другом, но редко вижу людей, друг с другом разговаривающих. У нас есть этот инструмент, язык, и порой мы используем его, чтобы причинить кому-то боль, выразить свое разочарование или поучаствовать в споре. Тем не менее не стоит забывать, что язык можно использовать и по-другому. С его помощью мы можем выполнять магические действия, меняя реальность или просто искренне и открыто общаясь с окружающими нас людьми. Корни такого общения уходят в тишину, туда, где нет слов, а ветви прорастают в нашем сложном мире. Язык – наша дверь в высшую реальность, и в ней есть грязное окошко, в которое мы нерешительно заглядываем. Неважно, насколько чисто мы вымоем это окошко – мы никогда полностью не ощутим реальности, не открыв дверь, не перешагнув через порог и не погрузившись в невыразимое.

Словарь составлен на основе 26-буквенного английского алфавита. Слова, включенные в словарь, либо играют важную роль в магии и религии, либо являются наиболее часто употребляемыми в английском языке. Выбрать их помог словарь базового английского, в который входят самые распространенные слова. Он был дополнен словами, включенными в «Сефир Сефирот» Кроули, а также другими терминами, взятыми из разных источников. Имен духов, богов и божеств в нем немного, если не считать некоторых телемитских понятий, которые могут быть интересны тем, кто пытается создать английскую каббалу для интерпретации «Книги Закона».

7

bad

be

9

I

10

bag

11

bed

12

bee

13

had

he

14

dead

15