В исполнении разных журналистов детство и юность Юлии Тимошенко – это всегда вариации на две главные темы: «Когда был Ленин маленький с кудрявой головой…» – а-ля Антонина Ульяхина. Или выдринская «Сонька Золотая Ручка». Возможно, правда лежит где-то посередине.

Если постараться взглянуть на вещи беспристрастно, видишь несколько факторов в «брежневском» периоде биографии Юлии Тимошенко, которые в немалой степени повлияли на ее дальнейшую судьбу. Это бедность, из которой хотелось вырваться любой ценой. Спортивная гимнастика – первый реальный шанс навсегда уйти из Дома таксиста. Рано осознанная женская привлекательность. Родной город с его традициями, амбициями и перспективами. И наконец, семья мужа.

Геннадий Тимошенко был человеком клана, лично знакомым с самыми влиятельными днепропетровцами – и с будущим президентом Кучмой, и с будущими премьер-министрами Лазаренко и Пустовойтенко. Он стоял не на самом верху днепропетровского карьерного «эскалатора», но отнюдь и не на низших его ступеньках. И был первым, кто по-настоящему оценил незаурядный потенциал невестки.

Бедность и богатство – понятия относительные. Кооперативная квартира на улице Карла Маркса, с которой помог семье сына Геннадий Тимошенко, была по несоветским представлениям крошечной. Общая площадь 32,1 кв. м. Жили в ней молодые супруги втроем с дочкой. Однако в Советском Союзе отдельная квартира для молодой семьи была немыслимой роскошью. Большинство годами теснились с родителями жены или мужа на тех же 30–40 м.

Выйдя замуж, Юля обрела новый статус и новую судьбу.

До сих пор она училась в русских школах, преподавание в университете тоже велось на русском языке. И с мамой, и с тетей, как и со всеми друзьями и родственниками, она говорила только по-русски. Украинский язык будущий премьер-министр Украины выучит уже взрослой женщиной, когда придет в политику. «Я поставила себе целью общаться на украинском языке, – вспоминала она позже. – Сама очень удивлена: теперь я думаю только по-украински, пишу речи только по-украински, молюсь – мысленно! – на украинском языке». Поверить этому трудно, ибо в зрелом возрасте человеку почти невозможно отучиться думать на языке детства и юности, но одно несомненно: по-украински Юлия Владимировна говорит неплохо.

Что ж, подобный путь с переменным успехом прошли многие украинские политики новейших времен. Если руководитель украинской компартии в 1930-е годы отправлялся в Москву с переводчиком, поскольку плохо знал русский, то Леонид Кучма приступил к изучению родного языка, начав свою первую президентскую кампанию. Шок, испытанный украинцами в 2000 году, когда были опубликованы тайные беседы в кабинете Кучмы, был связан не только с содержанием разговоров. О цинизме украинских руководителей и без того догадывались все. Настоящим шоком стала его речь – малограмотная смесь просторечного русского с примитивным украинским. В отличие от Тимошенко, Кучма так и не выучил как следует государственный язык страны, которой правил десять лет.

Так вот, впервые украинский язык вошел в ее жизнь благодаря семье мужа.

Геннадий Тимошенко закончил Львовский университет, был кандидатом исторических наук и до того, как выбрал административную карьеру в Днепропетровске, специализировался на нацистских преступлениях на территории Украины в годы войны. На лоскутном одеяле украинской карты столица Галиции Львов всегда была антиподом восточноукраинских индустриальных гигантов – русскоязычных Днепропетровска, Харькова или Донецка. Львов, как и Прибалтика, принципиально предпочитал родной язык, сопротивляясь политике русификации.

В 1984 году Юля окончила университет с красным дипломом и сразу устроилась на службу: СССР был страной всеобщей занятости, где женщины, если верить газетам, гордились равенством прав с сильным полом. Однако советский феминизм был прямой противоположностью феминизму западному. Советским женщинам не нужно было бороться за равноправие с мужчинами, если речь шла о праве на труд, – к равноправию их принуждало государство. Правда, женщины, за редким исключением, не допускались до управления страной. Зато имели право наравне с мужчинами таскать тяжеленные шпалы, работать на вредных химических производствах и разгружать составы с углем. Советской женщине приходилось отстаивать совсем другие права. В первую очередь право на свои специфические женские потребности и желания, право быть женщиной, т. е. просто-напросто отличаться от мужчины.

Первое место работы Юлии Тимошенко – Днепропетровский машиностроительный завод им. Ленина – был большим предприятием даже по советским циклопическим меркам: 8 тысяч рабочих и служащих, около 600 бригад. Это типичное для Днепропетровска предприятие работало, как и остальные, на военную промышленность. Машиностроительный выпускал уникальные радиолокационные комплексы. Как и всюду по стране, у режимного завода была своя «легенда» для прикрытия настоящей продукции. Вместе со всеми сослуживцами на вопросы любопытствующих Тимошенко должна была четко отвечать, что их предприятие выпускает холодильники «Днепр».

Первая ее должность – инженер в отделе организации труда и заработной платы. Главная идея, вынесенная из аудиторий Днепропетровского университета, – бригадный подряд. Сенсационность этого метода заключалась в его рациональности. Система договоров, согласно которым труд бригады рабочих оплачивался по конечному результату, была выгодна всем – и работягам, получавшим премиальные, и администрации, чьи задания выполнялись в срок или с опережением графика, и потребителям.

Много лет спустя бывший сослуживец рассказывал, не в силах скрыть восхищения молодым специалистом: «Юля сразу произвела неизгладимое впечатление. Хрупкая, нежная, красивая. Большие глаза и умное лицо. До сих пор помню: она тогда была в юбочке с рюшечками и карманчиком…»