Он вышел прежде, чем Беннинг успел подумать, что надо бы позвать на помощь.

После ухода незнакомца Беннинг, совершенно подавленный, опустился на скамью. Несколько минут он тешил себя надеждой, что этот смуглый гигант знает правду и сможет помочь ему. Тем неприятнее было разочарование.

«Пожалуй, — с иронией подумал он, — теперь все лунатики страны будут набиваться мне в братья».

К вечеру ничего не было слышно о том, что кто-то собирается вносить за него залог. Впрочем, Беннинг на это уже не рассчитывал.

После ужина, к которому он едва притронулся, Беннинг вытянулся на койке. Он устал, настроение было ужасное. Теперь он мрачно думал обо всей этой дьявольской подтасовке и о том, с каким удовольствием он возбудит дело против виновных в его аресте. Наконец он забылся беспокойным сном.

Его разбудило металлическое лязганье открывающейся двери камеры. Уже наступила ночь, и только коридор был освещен. В двери, улыбаясь, стоял смуглолицый гигант.

— Идем, — сказал он, — путь свободен.

— Как ты попал сюда! И где раздобыл ключи? — спросил Беннинг, бросая взгляд через плечо мужчины в конец коридора. Помощник шерифа лежал, навалившись на стол; его голова покоилась на стопке бумаг, одна рука безжизненно свисала вниз.

Охваченный внезапным ужасом, Беннинг закричал;

— Боже, что ты наделал? Зачем я тебе нужен? — Он бросился к двери, пытаясь вытолкать незнакомца и закрыть ее снова. — Убирайся, я не хочу связываться с тобой! — Он набрал в грудь воздуха, собираясь позвать на помощь.

Сожаление мелькнуло на лице Рольфа, он раскрыл левую ладонь, обнаружив маленький яйцеообразный предмет с линзой на конце.

— Прости меня, Кайл, — сказал он, — но на объяснения нет времени.

Линза вспыхнула тусклым мерцающим светом. Беннинг не ощутил боли, лишь легкий толчок в грудь; затем он начал растворяться во мраке и покое, подобном смерти. Он даже не почувствовал, как Рольф подхватил его, удержав от падения.

Беннинг пришел в себя в автомобиле. Он полулежал на сиденье, рядом сидел Рольф и смотрел на него. Автомобиль мчался по степной дороге, и все еще была ночь. Фигура водителя едва виднелась в тусклом свете приборного щитка, а снаружи царила лишь безграничная тьма; казалось, свет далеких звезд еще больше сгущал ее.

На заднем сиденье тоже было темно; Беннинг лежал не шевелясь, размышляя, что Рольф, возможно, не заметил, что он очнулся. Если напасть внезапно… Но сумеет справиться с этим гигантом?

Он приготовился, стараясь не выдать себя учащенным дыханием.

— Мне бы не хотелось снова делать это, Кайл, — сказал вдруг Рольф. — Не вынуждай меня.

Беннинг заколебался. Со своего места он мог различить, что Рольф держит в руке какой-то предмет. Вспомнив металлическое яйцо, он решил подождать, пока появится другая возможность. Разочарование охватило его. С каким удовольствием он стиснул бы пальцы на горле Рольфа!

— Ты прикончил помощника шерифа, а может быть, и других, — сказал он. — Ты не только безумец, но и убийца.

С раздражающим терпением Рольф спросил:

— Ты ведь не умер, верно?

— Да, но…

— Никто из тех людей не умер. Они не имеют отношения к нашим делам, и было бы бесчестно убивать их, — Рольф усмехнулся. — Терения удивилась бы, услышав от меня такое. Они считают меня бездушным.

Беннинг сел прямо.

— Кто такая эта Терения? В какую историю ты меня втравил? Куда мы едем — и вообще, черт возьми, что все это значит? — Он почти кричал, дрожа от страха и ярости.

Беннинг не больше обычного боялся физической боли и смерти, но на нем сказывалось нервное напряжение последних дней. Трудно оставаться невозмутимым, когда тебя везут с бешеной скоростью по ночной прерии похититель-лунатик и его сообщник.

— Пожалуй, — произнес Рольф, — ты не поверишь, если я скажу, что тебе нечего бояться. Я твой друг.

— Нет, не поверю.

— Так я и думал, — вздохнул Рольф. — И боюсь, что ответы на твои вопросы вряд ли помогут. Проклятый Джоммо поработал над тобой слишком хорошо — он сделал даже больше, чем я считал возможным.

Беннинг вцепился в край сиденья, пытаясь взять себя в руки.

— Кто такой Джоммо?

— Правая рука Терении, верховной повелительницы Новой Империи… Ты — Кайл Валькар, а я — Рольф, который вытирал тебе нос, когда ты был… — Рольф прервал себя и выругался на языке, совершенно незнакомом Беннингу. — Что толку?

— Новая Империя, — повторил Беннинг. — Ясно. Мания величия. Ты еще не сказал, что там у тебя за приспособление.

— Цереброшокер, — произнес Рольф так, как ребенку говорят «погремушка». Не сводя глаз с Беннинга, он заговорил с водителем на том же непонятном языке. Потом снова воцарилось молчание.