Шрифт:
— Однако это несправедливо, — продолжала Мавра. — Ей бы надо было приобретать друзей, а тебе покровительствует сам царь!
— Да, — произнесла Раиса не без тайной горечи.
— Вот твоя свояченица и должна была бы заискивать в тебе, чтобы замять свое дурное дело.
— Какое дурное дело?
— Как, ты не знаешь? А тут все знают! Покойный барин Марсов помер не своей смертью! Барыня должна знать, отчего он помер, потому что она не жаловалась властям.
— Ты жена ее управляющего? — спокойно спросила Раиса.
— Да, сударыня.
— Ты ешь ее хлеб и распускаешь такие сплетни про свою госпожу?
Мавра поняла, что сделала ошибку.
— Она наша госпожа, потому что мы этого хотим. Мы же вольные! А в жилах моего мужа течет барская кровь.
— Вон отсюда! — с негодованием крикнула Раиса, указывая на дверь.
— До свидания, сударыня, — сказала Мавра, сладко улыбаясь. — До свидания! Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти!
И раньше, чем Раиса успела произнести хоть слово, она выскользнула из комнаты.
Молодая женщина, глубоко взволнованная этой сценой, несколько минут ходила взад и вперед по комнате. Наконец она позвонила. Вошел Фаддей.
— Мне необходимо, — сказала ему Раиса, — знать всю правду о том, что произошло здесь после смерти Марсова! Молчать более невозможно! Расскажи мне все, что ты знаешь по этому делу.
Фаддей рассказал все, что самому ему было известно, и что действительно было достоверно. Из его правдивых слов Раиса увидела, что Марсова — жертва стечения несчастных обстоятельств, и что у нее есть враги, которые стараются причинить ей зло.
Раиса долго думала о том, как бы помочь Марсовой, но пока это было невозможно, так как сама Марсова не искала сближения с нею, а наоборот как бы высказывала свое нерасположение.
Надо было положиться на время, которое было всесильно…
32
Все окрестные помещицы и дворянки решили объявить бойкот Раисе, если она сделает им визиты. Но Раиса не искала возможности с ними сблизиться и вообще старалась ни с кем не сходиться. А чтобы не скучать, принялась лечить крестьян, зная в совершенстве медицину того времени, уроки о которой с успехом брала у отца.
Мужики и их жены охотно шли к Раисе, которая не только лечила их успешно, но и умела каждому сказать ласковое слово и часто оказывала и материальную помощь.
Вскоре так много людей было облагодетельствовано Раисой, что слава о ее добрых делах, а еще более о ее добром, отзывчивом сердце была известна далеко вокруг.
Причем все, что делала Раиса, было так мило, так просто, от души, что народ буквально боготворил ее, и вскоре добрая слава о ней как о чутком, добросердечном человеке дошла даже до столичных кругов.
Для бедных же больных и в большинстве случаев просто нуждающихся Раиса была просто неоцененной!.. Ее прозвали «наша добрая графинюшка» не только крестьяне ее богатого поместья, но и крестьяне и слуги Марсовой, неоднократно обращавшиеся к ней за медицинской помощью.
Раиса обходилась с ними еще с большим вниманием, надеясь, что свояченица, узнав об этом, лучше отнесется к ней.
Елена Марсова, как и большинство русских дам, не стремящаяся только к шуму пустой светской жизни, была знакома с лечением, но знала гораздо меньше Раисы.
Убедившись в превосходстве ее лечения, Марсова охотно посылала к ней больных крестьян, уверив их, что Раиса лучше сумеет облегчить их страдания, чем она сама.
Доброта и достоинство молодой женщины, снискавшей всеобщую любовь к себе, произвели на Елену столь сильное впечатление, что она решилась написать брату:
«Твоя жена — удивительная женщина!.. Доброта ее безгранична, добродетель не знает равной, и я думаю, что крестьяне счастливы под ее ведением! Не подумай, что я ищу сближения с нею! Я понимаю твои страдания, и даже мое уединение не заставит меня забыть об этом! Но будь уверен, что имя твое носится с полным достоинством! Я узнала от старого Фаддея, что ты получаешь деньги от доходов с твоих имений. Эта манера действовать вполне согласна с характером и привычками этой молодой женщины. Даже в несчастье надо благодарить Бога, что Он послал тебе супругу, которая не уронит твоего имени, не запятнает твоей чести!»
Прочитав это письмо, Валериан побледнел от злости… На прошлой неделе он получил деньги, присланные ему Фаддеем, с приложенными к нему счетами, переписанными твердым размашистым почерком и собственноручным письмом.
«Госпожа сама ведет все счеты, — она прогнала управляющего, и одна рожь дала на семь тысяч рублей лишних против прежнего. Что касается сена, то разбойник уже успел продать его на корню, так что барыня опоздала…»
— Черт бы побрал старого дурака! — в негодовании пробормотал Валериан, отбросив в сторону письмо и счеты. — Что же, он думает всю жизнь напевать похвалы этой женщине?!