– Примерно в девять.

– Вместе с другими?

– Да.

– Рецепты вписаны в журнал, который хранится в вашем кабинете?

– Да. Я показывал его полицейским.

– Хорошо. Теперь, доктор Брум, скажите, у вас есть опыт в изготовлении лекарств?

– Обширный.

– А среди прочих ингредиентов имеется порошок белого мышьяка?

– Да. То, что осталось от запасов моего отца. Я его уже не использовал много лет.

– И где он хранится?

– В шкафу с ядами.

– Шкаф заперт?

– Нет.

– А разве правила не предусматривают, чтобы такой шкаф запирался?

– Наверное, предусматривают, – ответил Глен, – но если вы сейчас проверите шкафы с ядами у всех докторов в нашей стране, запертым окажется один из тысячи.

– Сомневаюсь, что это так, – строго заметил коронер, – но проверять не будем. – Он помолчал. – Журнал записи ядов вы, надеюсь, ведете?

– Да.

– И там все сходится? Я имею в виду количество.

– Нет.

– Нет?

– Я полагаю, мышьяка там на пол-унции больше, чем указано в журнале, – ответил Глен с улыбкой.

Коронер в ответ не улыбнулся.

– Как вы это объясняете?

– Никак. Думаю, пакет с мышьяком туда положил мой отец и забыл записать в журнал.

– Когда вы в последний раз проверяли запас мышьяка?

– Я его ни разу не проверял, – ответил Глен. – Дело в том, что, как я сказал, мышьяк у меня остался от отца, а сам я его никогда не покупал, потому что не использую.

– Хм… – Коронер задумался. Добродушия у него заметно поубавилось. – Доктор Брум, я склонен допустить возможность, что мышьяк, попавший в организм мистера Уотерхауса, мог содержаться в лекарстве, которое вы приготовили. Поскольку у вас там нет должного порядка, как вы сами признали, то разве можно исключать ошибку?

– Подобную ошибку мог допустить только круглый идиот и невежда, – ответил Глен, презрительно улыбнувшись. – Надеюсь, ни я, ни моя сестра таковыми не являемся. Невозможно перепутать небольшую баночку, стоящую в шкафу с ядами, с большой на полке в другом конце кабинета. Так что подобное предположение просто абсурдно.

– Я рад, что вы так уверены, – сухо заметил коронер. – У вас, как у врача, есть версия, как мышьяк мог попасть в организм покойного?

– Нет, – спокойно ответил Глен. – Строить версии – дело полиции, не мое. Возможно, он сам принял мышьяк по ошибке, перепутав с каким-то другим препаратом.

– К сожалению, этому нет никаких подтверждений. Тем не менее я вынужден еще раз спросить вас: вы уверены, что когда этот флакончик покинул ваш кабинет, в него никаким образом не мог попасть мышьяк? По ошибке, например, спутанный с каким-то другим ингредиентом.

– Я совершенно в этом уверен. Такое исключено.

– И в то утро не было никаких назначений, вынудивших вас брать препараты из шкафа с ядами?

– Нет. Я близко к нему не подходил. Я вижу у вас на столе мой журнал назначений. Так вот там вы можете увидеть, что другие назначения не содержали никаких ядов. – Глен чуть улыбнулся.

– Да, да. А было ли вообще что-то необычное в изготовлении любого из лекарств в то утро? – продолжил коронер. – Извините, что я так на вас давлю, но вы должны понять, что у меня не должно оставаться никаких сомнений.

– Я все понимаю, – приветливо отозвался Глен. – Нет, насколько я помню, ничего необычного не было, ни в малейшей степени… кроме, пожалуй, – он опять чуть улыбнулся, – того, что емкости с некоторыми ингредиентами были почти пустые. Сестра не успела их наполнить, мне пришлось это сделать самому.

– А… – Коронер ухватился за это замечание. – А не могло случиться, что вы ошиблись и что-то не туда насыпали?

– То есть перепутал шкаф с ядами со шкафом с другими ингредиентами? – спросил Глен улыбаясь. – Думаю, нет. Если бы такое случалось, то половина Аннипенни была бы уже мертва. Кроме того, я пополнил запасы после того, как сделал эти лекарства, не раньше.

– Понимаю. Тогда, я думаю, мы можем быть совершенно уверены, что покинувший ваш кабинет флакончик с лекарством не содержал ничего, что могло бы причинить больному вред. И когда вы его отправили?

– В тот день мальчик-посыльный забрал у меня четыре флакончика с лекарствами в четверть одиннадцатого. Возможно, на пять минут позже.

– Да, есть подтверждения, что он доставил лекарство в дом мистера Уотерхауса вскоре после половины одиннадцатого. Флакончик был запечатан?

– Я заткнул его пробкой, завернул и запечатал. На пакете написал фамилию мистера Уотерхауса.

– В пути, надеюсь, с флакончиком никаких манипуляций не производили. – Коронер задумчиво посмотрел на Глена. – Доктор Брум, после смерти мистера Уотерхауса этот флакончик никто не видел. Вы не знаете, что с ним случилось?