— Докторъ пріхалъ! доложилъ лакей.

Лежавшій посл сытнаго завтрака въ кресл-качалк и просматривавшій газеты хозяинъ дома Петръ Павловичъ Губастовъ, гд-то состоявшій по особымъ порученіямъ, чмъ-то у кого-то управлявшій и въ то же время засдающій директоромъ въ какомъ-то акціонерномъ правленіи, поднялся на ноги и сказалъ лакею:

— Поди и доложи барын насчетъ доктора.

— Да барыня съ ними уже въ гостиной.

Губастовъ вышелъ въ гостиную. Тамъ уже сидлъ докторъ, нсколько мужиковатый бородачъ въ сертук, въ черной перчатк на лвой рук и въ золотыхъ очкахъ. Онъ поднялся съ мста, протянулъ хозяину руку и спросилъ:

— Ну, что? Какъ вы?

— Да все еще побаливаетъ, отвчалъ хозяинъ, держась правой рукой за правый бокъ. — Я даже самъ чувствую, какъ она вылзаетъ изъ-подъ ребра.

— При гипереміи печени это всегда бываетъ. Но только я вамъ не совтую ее щупать. Чмъ больше вы ее щупаете, тмъ больше она будетъ вамъ казаться. Надо ждать весны. Наступитъ весна — въ Карлсбадъ, а теперь шьте поменьше. Главное, поменьше наваливайтесь на мучную пищу. Вина совсмъ пить не слдуетъ.

— Я только рюмку водки и стаканчикъ бордо…

— Вотъ водку-то именно и нужно совсмъ изъять изъ употребленія. Противъ краснаго вина я потому не говорю ни слова, что ужь у васъ организмъ привыкъ. Пейте лучше два стакана бордо и бросьте совсмъ водку. А главное, продолжайте держаться той діэты, которую я вамъ прописалъ.

— Онъ, докторъ, васъ совсмъ не слушается. Онъ все стъ, и стъ съ страшнымъ аппетитомъ, жаловалась на мужа мадамъ Губастова.

— Если вы, уважаемый Петръ Павловичъ, не будете слушаться моихъ совтовъ, то я брошу васъ лчить, сказалъ докторъ.

— Онъ и кислое, и соленое… и даже съ особеннымъ какимъ-то желаніемъ набрасывается на вс пиканы.

— Да вдь хочется, какъ-то по-дтски сказалъ Губастовъ.

Докторъ смотрлъ на него въ упоръ.

— Знаю, кивнулъ онъ головой. — Скажу боле. Къ кислому и соленому у васъ особое органическое стремленіе, но если вы не будете слушаться — я брошу васъ лчить. Такъ вы и знайте.

— Да вдь вы и такъ, докторъ, не лчите. Если бы вы прописали какое-нибудь лкарство, то я сталъ бы принимать его аккуратно.

— Зачмъ же я вамъ буду прописывать лкарство, если это совершенно безполезно. Да и нтъ отъ вашей болзни медикаментовъ. Ваша болзнь произошла отъ того, что у васъ приходъ организма не сходится съ расходомъ. Вотъ я и ограничиваю вашъ приходъ, предписывая вамъ діэту. Въ этомъ и заключается мое лченіе. Я васъ лчу діэтой. Лтомъ мы будемъ пить воды — это единственное лкарство, которое я признаю въ данномъ случа, - а теперь воды пить нельзя. Старайтесь спать меньше, длайте больше движенія, послобденный отдыхъ тоже бросьте. Ну, а вы, сударыня? Кажется, я вижу васъ въ полномъ здравь? обратился онъ къ мадамъ Губастовой.

— Ахъ, нтъ, докторъ… Во-первыхъ, нервы…

— Меньше капризничайте. Удерживайте себя, не давайте себ поблажки и нервы поправятся.

Мадамъ Губастова нсколько опшила.

— А я думала, что вы меня полчите, пробормотала она.

— Да вдь это лченіе и есть, что я вамъ предписываю.

— Кром того, у меня иногда по ночамъ безсонница. Я бы васъ попросила дать мн что-нибудь отъ этого, прописать.

— Медикамента никакого не могу прописать, ибо это было бы шарлатанство съ моей стороны. Въ данномъ случа, я врагъ всякихъ наркотовъ. Все что я могу вамъ посовтовать отъ вашей, какъ мн кажется, воображаемой безсонницы — это вставать поутру пораньше, а если и это вамъ не поможетъ, то обтирайтесь на ночь сырымъ полотенцемъ. Ну, что дти?

— Сейчасъ гувернантка ихъ приведетъ. Но я не знаю, докторъ… Вы какъ-то не врите въ болзни, сказала обидчивымъ тономъ мадамъ Губастова.

— Очень врю-съ, уважаемая Ольга Семеновна, но только тогда, когда болзни на самомъ дл существуютъ, отвчалъ докторъ.

Вошли дти въ сопровожденіи гувернантки.

— Ну, что же? продолжалъ докторъ, смотря на нихъ. — Видъ бодрый, цвтъ лица хорошій. Здоровы?

— Какъ возможно… Что вы, докторъ… Изъ-за дтей-то мы къ вамъ и посылали, сказала мадамъ Губастова. — У Волдемара вотъ уже второй день железа на шейк распухши.

— Дайте-ка посмотрть… Да, немножко есть… Помажьте іодомъ. Іодъ у васъ есть отъ прошлаго раза выписанъ.

— Я думаю, докторъ, не свинка ли это у него?

— Какой вздоръ. Просто слегка надуло ему. Хотите, впрочемъ, такъ не мажьте іодомъ, а положите согрвательный компрессъ.

— Онъ жалуется, что у него и горлышко болитъ.

— А вотъ мы сейчасъ посмотримъ. Открой-ка ротикъ и скажи: а. Пустяки. Ничего у него нтъ въ горл. Это просто легкое отраженіе — вотъ ему и кажется, что у него болитъ горло. Ему кажется, а вы поддерживаете его.