Шрифт:
Колыванцева тотчасъ-же дала знать мужу по телефону, что будутъ у нихъ гости, что она звала такихъ-то и такихъ-то на винтъ, и спрашивала его: — Радъ ты, Максъ? Радъ?
— То-есть какъ теб сказать… Я разсчитывалъ, что вечеромъ буду одинъ дома… Я сегодня вечеромъ хотлъ принять ванну и хорошенько вымыться… Мн что-то не по себ… Пропотть надо. Впрочемъ, ничего… не длай только большихъ расходовъ на ужинъ… я не при деньгахъ… — отвчалъ мужъ.
Колыванцева тотчасъ-же начала телефонировать въ цвточный магазинъ, чтобы принесли десятокъ гіацинтовъ, два горшка розъ и ландышей.
Черезъ пять минутъ она подсчитывала записочку «для памяти» и говорила про себя:
«Вотъ ужъ два рубля и восемь копекъ экономіи отъ постановки телефона».
III
— Ахъ, Боже мой! Что-же я надлала! — вспомнила Колыванцева. — Закуски къ ужину для гостей вызвонила въ телефонъ… даже цвты для украшенія стола и гостиной заказала, фрукты… а про вино-то и забыла. А у насъ вина дома никакого… Мужъ пьетъ только сельтерскую, а Валдаевъ любитъ вино. Да и Клавдія Петровна пьетъ съ фруктами блое Шатолюнель… Надо заказать.
Она поспшно бросилась къ книжк телефонныхъ абонентовъ, открыла чей-то погребъ иностранныхъ винъ и черезъ пять минутъ уже звонила у телефона на станцію:
— № 9713! Прошу соединить!
— Готово. № 9713,- послышался отвтъ.
Опять звонокъ.
— Магазинъ иностранныхъ винъ! — кричала Колыванцева.
— Такъ точно. Что прикажете? Откуда говорятъ?
— Изъ квартиры генерала Колыванцева… Греческій… 67… Пришлите вина къ пяти часамъ… сегодня… Деньги будутъ уплочены при доставк. Греческій, 67.
— Греческій, 67. Колыхаеву.
— Не Колыхаеву, а генералу Колыванцеву.
— Колыванцеву… Какого вина прикажете?
— Одну бутылку Шатолюнель… одну бутылку мадеры, потомъ краснаго.
— Въ какую цну Шатолюнель? Въ какую цну мадеру?
Она не знала, въ какую цну мужъ покупаетъ вино, и отвчала:
— Хорошаго вина, хорошаго.
— Пять рублей бутылка?
— Ну, пять рублей… — сказала Колыванцева наобумъ… — Затмъ краснаго вина.
— Бордосскаго или Бургонскаго? — допытывались изъ виннаго погреба.
Колыванцева опять встала втупикъ.
— Какого хотите. Ну, Бургонскаго что-ли…
— Шамбертень, можетъ быть?
— Хорошо… Шамбертень. Да коньяку полъ-бутылки.
— Все по пяти рублей?
— Да, да… Только чтобы было хорошее.
— Токайскаго не прикажете-ли? Есть особенное.
— Какое? — переспросила Колыванцева.
— Токайское, венгерское.
Она не слыхала о такомъ вин, не знала его, но чтобъ не уронить своего авторитета, отвчала:
— Все равно, пришлите. Только чтобъ было хорошее.
Данъ былъ отбой.
Но Колыванцева разохотилась звонить въ телефонъ и опять звонила на станцію, чтобъ соединили съ кондитерской.
— Не отправили еще Колыванцевымъ ромовую бабу? — спрашивала она.
— Сейчасъ отправляемъ, — отвчали изъ кондитерской. — Черезъ полчаса будетъ у васъ.
— Погодите. Вмст съ ромовой бабой прошу прислать сливочный пирогъ въ два рубля. Сливки и бисквиты. Уберите мелкимъ шоколадомъ.
— Будетъ исполнено.
«Совсмъ упустила изъ виду сладкое», — разсуждала Колыванцева, давъ отбой и отходя отъ телефона. — А ужинъ безъ сладкаго какъ будто и не ужинъ, особливо холодный.
Она опять присла къ столу и прибавила на записку для памяти еще сорокъ копекъ на проздъ въ кондитерскую и погребъ, если-бы у нихъ не было телефона.
— Два рубля и сорокъ восемь копекъ экономіи только въ одинъ день. А сколько-же это въ мсяцъ-то придется! — сказала она себ вслухъ и тутъ-же подумала:
«Большое удобство этотъ телефонъ. Вдь вотъ не будь его — у насъ сегодня и гостей-бы не было. Разв можно въ одинъ день, даже въ одинъ часъ при одной мужской прислуг изъ трехъ домовъ гостей позвать, закупить все нужное для угощенія! Да и сколько-бы записокъ писать пришлось! А тутъ экономія труда, экономія времени!»
Она опять позвонила въ телефонъ и вызвала къ телефону мужа:
— Максъ, это ты? Отлично. Радуйся. Телефонъ приноситъ огромное удобство! — кричала она. — Я созвала теб гостей на винтъ, заказала ужинъ, вино, фрукты. Радъ?
— Другъ мой, ты меня совсмъ попусту отрываешь отъ дла, а я такъ занятъ сегодня на служб,- послышался голосъ мужа. — Третій разъ ты меня отрываешь. А ходить къ телефону такъ далеко…
— А что за важность! Нелюдимъ… Суровый, черствый… Только дла одни на ум,- сердито отвтила она и дала отбой у телефона.