— Это что говорить! Здсь у насъ одно мужицкое пьянство.

— Вотъ, вотъ… Ни здсь солдатовъ, ни здсь полированныхъ кавалеровъ. Въ Лсномъ и въ Озеркахъ я два года на дач выжила, такъ тамъ то и дло музыка и илюминація гд-нибудь. Стоишь у забора и смотришь въ пріятныхъ разговорахъ съ публикой. А здсь во все-то лто только докторскіе гимназисты дв ракеты пустили на Ильинъ день, да десятокъ паршивыхъ фонарей зажгли — вотъ и все удовольствіе. Нтъ, совсмъ я здсь лто подневольной прожила.

— Конечно, сюда господа дутъ изъ-за хорошаго воздуха только, сказала баба.

— Что мн воздухъ, милая!

— Ну, и изъ-за рыбной ловли.

— Плевать мн на рыбную ловлю.

— Опять же на лодк покататься.

— Да вдь на лодк пріятно съ кавалеромъ, а гд они здсь!

— Ну, купанье…

— Провались оно. Три раза всего купалась, да и то гребенку въ пятіалтынный потеряла.

— Грибной интересъ.

— И грибной интересъ пріятенъ въ компаніи, а здсь гд компанія? Да и съ компаніей, такъ чтобъ ему пусто было! У меня, милая, въ своей деревн, въ Новгородской губерніи, этотъ грибной-то интересъ былъ, однако наплевала я на него, да въ Питеръ бжала. Это все господамъ лестно, а не прислуг. Нтъ, ужъ нога моя больше здсь никогда не будетъ.

— Ну, прощай, Афимьюшка, счастливо теб… Лто прожили не ссорившись, такъ поцлуемся на прощанье.

— Прощай, Варвара Васильевна, прощай.

Кухарка и баба отерли губы рукавами и троекратно поцловались.

1893