Мадре работает учителем русского и литературы, так что мы с Олькой с первого класса были под присмотром. Так и сейчас, ничего не изменилось.

А еще мы с детства знали – если мадре требует «подойти сюда», значит, будет отчитывать. Выберет самый строгий учительский тон и потребует подробных и четких объяснений – что, где, когда, зачем и почему.

Мы уже взрослые, нам почти по семнадцать, а таких моментов боимся до сих пор. Мадре умеет вправить мозги.

– Иван, немедленно подойди сюда! – повторила мадре уже более требовательно.

Мадре стояла в ванной у стиральной машины и перебирала корзину с грязными вещами. Было заметно, как она хмурится под очками.

– Ну что я опять натворил?! – вздохнул я.

– Объясни мне пожалуйста, – начала она. – Что это такое?

Она наклонилась и подняла с пола черные кружевные трусы.

– Трусы, – невозмутимо ответил я.

– Я знаю. Иван, я долго на все это смотрела, долго терпела… ты парень взрослый и неглупый. Думала, поиграешь и одумаешься.

– О чем ты?

– Толь, подойти сюда! – позвала на помощь отца. – Мне нужна твоя помощь. Ваня не понимает простых вещей.

– Каких? – недовольно переспросил папа.

– Чтобы ноги ее больше не было в нашем доме! – четко произнесла мадре, зашвыривая в стиральную машину светлую футболку. – Это нехорошая девочка, Вань. Я не хочу, чтобы ты с ней общался.

– Чем тебе так не угодила эта девочка? – не понимал папа.

– Знаю я этих столичных штучек! У них в этом возрасте с десяток парней сразу, выпивка, дискотеки, наркотики… Бесстыжая!

– Все они сейчас такие! Ну, видел я вчера ее. Нормальная, веселая девочка. Ну, влюбился парень – и что? Все влюбляются. Еще ничего не знаешь, а уже заранее на всех обозлилась, накручиваешь себя… Нельзя так.

– А как не накручивать?! У Вани и Оли выпускной класс, экзамены и поступление!

– Ну и поступят. Все поступают, и они поступят. Запасись валерьянкой и жди. Бывает и хуже, но реже.

– Да к ней полрайона табунами ходит. Я сама видела! Куда уж хуже! – Мадре включила стиральную машину и прошагала на кухню. Там открыла новую пачку сигарет и закурила. Я никогда не видел, чтобы она курила. При мне это был первый раз.

– Самая лучшая школа района, а этот влюбленный идиот придет домой, рот не закрывает! Эля то, Эля другое, что-то сказала, что-то спела! Знаю я, чем эти песни кончаются. Пришло время, мальчик, серьезно поговорить с тобой.

– Да что я такое сделал-то? – не выдержал я.

Из своей комнаты вышел сонный Женек. Месяц назад ему исполнилось четыре. Непонятливо оглядел всех:

– Чего вы ругаетесь? – Тер левый глаз кулаком.

– Не слушай нас, Женечка, иди к себе, – ответила мадре.

– Уши закрой и иди под одеяло, – поддержал я.

Женек не стал спорить. Зевнул, приложил к ушам ладони и пошел к себе.

– Вы только не ссорьтесь, – сказал он, открывая дверь комнаты.

– Мы не ссоримся, малыш, – ответила мадре. – Я просто воспитываю твоего брата.

– Да что я сделал-то? – снова спросил я, стараясь не срываться на крик.

– А то не знаешь!

– Эля моя девушка, мы любим друг друга, у нас все серьезно, – сказал я.

– Какая такая любовь!.. – махнула рукой мадре. – Если еще хоть раз увижу тебя рядом с этой дрянью, я не знаю, что сделаю. Вы уже последний стыд потеряли! Над вами вся школа смеется! Надо мной смеются! Тебе меня не жалко?! Только начала работать, а уже такое… Если уж ей на меня плевать, то тебе-то, надеюсь, нет?

– Нет… – вздыхал я.

– Знаю я эти школьные любови! – почти кричала она. – И я знаю, чем это всегда заканчивается! Ранний брак, развод, алименты! Ты этого хочешь, Иван? Ты не знаешь… Но я это знаю! И я не хочу для тебя такого будущего, слышал?! Я понимаю, но и ты меня пойми… – Мадре задумалась и добавила чуть тише: – Секс не главное.

– Ма, отстань, ты сама не понимаешь, что говоришь… – казалось, я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Тебе учиться надо, а здесь эта… Может быть, она и красивая, и интересная, но таких Элек у тебя еще знаешь сколько будет?! И даже лучше. А если ты будешь продолжать так меня позорить, то я боюсь, что придется перевести тебя в другую школу.

Ты хоть приглядись к ней получше! Да что она себе позволяет?! Она прыгает тебе на шею на глазах у всей школы! Ты думаешь, я ничего не знаю, да? Ошибаешься! Я всегда все о тебе знала и знаю, запомни это! И не стыдно вам? Конечно, я понимаю…

Я сидел за кухонным столом и задумчиво смотрел на свои ноги в тапках, вздыхал и закатывал глаза, а мадре продолжала вправлять мне мозги.

Элька ей с самого начала не понравилась.

– Сейчас вам все до лампочки, плевать вы хотели на всех с высокой колокольни, но пойми – это не главное для тебя сейчас! Ты и не думай. Сейчас, может, твоя Эля и красивая, но это только временное явление. Как простуда. Неделю болеешь – потом проходит сама. Так и твоя Эля. Я знала очень многих людей, кто в юности был – ну, просто глаз не отведешь! А встретишь через десять лет – самые обычные и неинтересные, не узнаешь даже! Вот увидишь, через десять лет твоя Эля станет самой обычной теткой. Прибавь к этому всему растянутые штаны, мятую футболку, грязный фартук, обляпанный фруктовым пюре, и пару маленьких рыжих засранцев, вечно орущих и путающихся под ногами. Нравится? Не нравится. Да ты сбежишь через неделю, мой дорогой.