Вскоре после успешного дебюта в нашей «Богеме» Паваротти заключил очень важный для него контракт в Глиндебурне. Руководители театра узнали о его успешном выступлении вместо Джузеппе Ди Стефано и приехали послушать молодого певца. В итоге они предложили ему партию Идаманта в «Идоменее» Моцарта.

Подготовка оперного спектакля в Глиндебурне проходила совсем не так, как в итальянской провинции, где начинал выступать Лучано. Кроме того, петь Моцарта означало для него выйти за рамки своего обычного репертуара.

Джузеппе Ди Стефано. Выдающийся тенор, которым особенно восхищался Паваротти. К тому же, они были друзьями.

Очень забавно было смотреть, как искусные, утонченные музыканты Глиндебурна обучали певца исполнению Моцарта, а они прекрасно знали свое дело и с необыкновенным трепетом относились к композитору, и Лучано вскоре оценил это.

К тому же в те годы, когда музыкальным руководителем театра была Джейн Стрессер, Глиндебурн признавали своего рода музыкальным оазисом, где певцы могли отшлифовать свою вокальную технику. Несомненно, работа над оперой Моцарта стала важным этапом в художественном развитии Лучано.

Но самое главное, после дебюта в Ковент-Гарден, Паваротти познакомился с Джоан Сазерленд и ее мужем Ричардом Бонингом. Перед тем как начать работу в Ковент-Гарден, я работала агентом у Джоан Сазерленд (еще задолго до 1959 года, когда она стала всемирно известной), и с тех пор мы с нею большие друзья.

В 1963 году после моего «открытия» Лучано я позвонила Ричарду Бонингу и сообщила:

— Я нашла отличного тенора. Уверена, он может петь с Джоан, и держись, не падай… он ВЫСОКОГО РОСТА!

Партнеры Сазерленд всегда переживали из-за своего роста. Их всегда подстерегала опасность, что рядом с ней они будут выглядеть коротышками. Но Лучано оказался выше Джоан. Разумеется, молодой итальянский тенор понравился супругам Бонинг, и они подписали с ним контракт на «Лючию» [5] в Майами, а дальше — на выступления в Австралии. Обе поездки прошли с самым замечательным результатом для обоих. Сейчас голос Лучано начал «темнеть», он перешел к другому репертуару и поэтому уже не может петь с Джоан.

Когда я работала в парижской Гранд-опера, мне довелось встретиться с Паваротти лишь однажды. Мы пригласили его петь «Богему», и он согласился.

Снова мы увиделись, только когда он приехал в Метрополитен-опера. К тому времени он уже стал великой звездой и, не стесняясь, выражал недовольство нью-йоркской оперой. Ему казалось, будто в Мет включают в репертуар те или иные оперы только для того, чтобы угодить другим певцам, и вовсе не думают о нем.

Сейчас, когда в сезон выпускают лишь четыре новые постановки, их выбирают не в угоду тому или иному певцу. Но великие голоса видят только одно: кто-то получил новую партию, а ему она не досталась. Так происходит всегда, когда в театре сталкиваются одновременно две или три звезды. Вспомните Тебальди и Каллас. Всегда кто-то из них считал, что администрация благоволит к сопернице.

Лучано почему-то не ощущал себя… как бы это сказать… любимым, желанным в Метрополитен. Но он ошибался — думаю, вряд ли кого еще могли любить там, как его. Он восхищал и как артист, и как человек.

Я решила, что мне следует вмешаться. Я позвонила Паваротти и спросила, не могу ли приехать к нему в отель «Наварро». Лучано пригласил меня позавтракать: он сам приготовит спагетти — и к черту диету! За стол мы сели лишь в два тридцать.

Когда покончили с едой, я попыталась поговорить с Лучано, но он все время уклонялся от разговора — то вставал ответить на телефонный звонок, то выходил куда-то под разными предлогами. А я упрямо ждала, пока он вернется. Позднее один его добрый друг объяснил мне, что Лучано нарочно хотел «помучить» меня. Но я выдержала испытание.

Я не сомневалась, что Паваротти должен петь в Метрополитен и что сердится он, когда сердится, совершенно напрасно. Поговорили и о том, какие партии ему хотелось бы спеть больше всего.

В наши дни Лучано — ярчайшая звезда вокала. Человек неглупый, он отлично осознает свое положение и вполне естественно настаивает на желании петь то, что хочет, как это делают и другие, не менее знаменитые певцы.

Лучано доброжелательно относится к коллегам, и я знаю, что он пытался помочь многим молодым исполнителям. Паваротти никогда не стремится затмить певцов, с которыми поет в спектакле. Напротив, он хочет, чтобы каждый проявил себя как можно лучше. Но боюсь, далеко не всегда можно сказать то же самое о его партнерах.