– Кто это? – Девочка на снимке показалась мне очень знакомой. У нее были мои волосы, глаза и моя вязаная сиреневая шапка в дырочку. – Это что… я?

– Ты, Насть, – усмехнулся Арсений. – А что тебя удивляет?

– Ничего… Просто хорошо получилась. У меня очень мало удачных фотографий. Я плохо получаюсь на снимках.

Я говорила правду. Девочка на экране камеры Арсения была слишком красивой, чтобы быть мною.

– Пришли мне ее вечером, – сказала я. – Поставлю себе на аватар.

– У меня много твоих фоток скопилось за лето, – ответил Арсений. – И все – отличные.

– Просто ты хорошо фотографируешь.

Арсений притянул меня к себе и снял нас вместе, с вытянутой руки. Даже вслепую у него получались хорошие кадры.

– Мы хорошо смотримся вместе, – улыбнулся Арсений. Я промолчала, но душа моя запела от радости. Как хорошо, что он это сказал! Может быть, я действительно ему нравлюсь, и наше лето и осень будут не последними, которые мы проведем вместе.

Позже я сделала глиняную вазу на гончарном круге и купила брошку в виде маленькой сиреневой совы в розовый горох. Хотела еще подвеску с Эйфелевой башней и золотистую цепочку с часами, чтобы носить их на шее, но денег уже не осталось.

В метро мы сидели рядом и чуть не проехали свою станцию, рассматривая сотни сегодняшних кадров и то и дело целуясь.

Через неделю я купила шесть одинаковых рамочек и распечатала свои любимые летние фотографии, которые сделал Арсений. Все лето – в шести фотографиях, двадцать на двадцать пять сантиметров. Все так и получилось, как говорили девчонки в конце апреля. Несколько минут позора, а потом – целое лето счастья.

Пока Нинка и Маринка возились с моим котом Бармалеем, мы с Арсением вешали фотографии на стену моей комнаты.

Вот я стою рядом с разрисованной детьми лошадью на фестивале «Seasons», неделю назад.

Вот я сижу на траве в своей пестрой юбке, которую сшила ночью за два часа, а седой хиппи в джинсах с вышивкой на кармане вплетает мне фенечки в волосы.

Вот влюбленная парочка на опустевшем пляже в начале сентября, чью историю мы придумали с Арсением от начала и до конца, а потом сфоткали их через солнечные очки.

Вот мы с девчонками сидим у Останкинского пруда, в котором отражается «Первый канал», играем в скраббл на траве, составляем неприличные слова и задыхаемся от смеха.

Вот мы втроем с Нинкой и Маринкой выпрыгиваем из воды, в купальниках, во все стороны летят брызги, на лицах – улыбки, а в глазах – счастье, настоящее, летнее.

А вот и мы с Арсением – едем в стеклянном лифте в «Ереван Плазе». В тот момент мы одновременно посмотрели на потолок и увидели свое отражение. Его-то Арсений и сфотографировал.

Оказалось, за лето я много раз попадала в объектив его камеры. Арсений прислал мне эти фотографии. Я нравилась себе абсолютно на всех снимках. Жаль только, что совместных фото у нас почти не было. Может, две или три, да и те – нерезкие.

Нинка с Мариной все еще возились с плюшевым британцем и смотрели «Сплетницу», а я грустила. Через три дня Нинка переедет в другой район и пойдет в другую школу, а Маринка перейдет в колледж. Мы больше не будем видеться каждый день, и меня реже будут звать Гусеной.

– Куда мне повесить Эйфелеву башню? – спросила я.

– Приклей на окно, – ответила Маринка.

– Просыпаешься, а в окне – Париж! – захихикала Нинка.

– Привет, Эйфелева башня! Говорит Кенгуру.

– Привет, Кенгуру! Говорит Эйфелева башня.

– «Синяя птица» – лучший учебник французского, что ни говори. Мы обязаны поехать в Париж. Давайте через год? Следующим летом, на каникулах.

– Нужно будет загадать желание на Новый год.

– Да, тогда точно все сбудется.

– Еще бы!..

– Так куда башню-то вешать?!

– Тебе же сказали – на окно!

– Родители меня не поймут.

– Может, сюда? – предложил Арсений. – У тебя здесь пустая стена. Приклеим ее ближе к плинтусу, будто она прямо из пола растет. Хорошо будет.

Сделали так, как сказал Арсений. Сначала приклеили башню, потом два здания поменьше рядом. Мне хотелось прыгать от радости и восторга. Получилось красиво.

Каждый день, начиная с октября прошлого года, я съедаю по одному «сникерсу». Если у меня настроение какое-то особенно плохое, идет дождь или я плохо спала ночью, то могу съесть и два «сникерса». Это уже почти традиция – начинать каждое утро в гимназии у автомата с кофе и сластями, кидать в щель монетки, покупать шоколадку и съедать ее тут же, рядом с автоматом.