Не знаю, что он имел в виду под адекватностью, но после вопроса все состояние мнимого уюта разлетелось на осколки, как разбитая ваза.

— Понял, выясню сам, — продолжая меня гладить, решил Дастел.

Не пытаясь высвободиться, я тихо сказала:

— Он дознаватель, Норт, уже одно то, что я с ним знакома — пятно на моей репутации. И тот факт, что о нашей помолвке могут узнать за пределами Некроса, не принесет тебе ничего хорошего.

Рывок.

И я вдруг оказалась лежащей на спине, а Дастел нависающим сверху, и то, как он смотрел мне в глаза, на какой-то краткий миг напугало до безумия.

— Риа, — он произнес это почти ласково, — ты за кого меня принимаешь?

Я нервно поежилась, но не успела даже предпринять попытки высвободиться, как Норт полушепотом продолжил:

— Если бы, подчеркиваю, если бы я решил на тебе жениться, общественное мнение — последняя инстанция, на которую я обратил бы внимание. Сердце, — он улыбнулся, — вот единственный критерий отбора, все остальное — незначительные трудности, легко преодолимые.

И Дастел стремительно поднялся, затем помог встать мне и терпеливо подождал, пока я оправляла одежду, распустила и пригладила волосы, потому что коса совсем растрепалась. И когда пришла в ванную, взглянула на себя в зеркало, накатило неприятное сравнение — я некромантка. Бледная, под глазами залегли тени, волосы распущенные и нет сил заплетать, да и смысла нет — для ритуала все равно распустить пришлось бы.

Равнодушно махнув на саму себя рукой, я вышла к Норту, и мы вместе отправились вниз.

Настроение было поганее некуда, и как я ни гнала от себя мысли о дяде Тадоре и его злом умысле, самой себе доказывая, что об этом смогу подумать и позже, но Рик… Я с ужасом ожидала утра, и встречи возле общежития, потому что точно знала — я не смогу смотреть ему в глаза. Не смогу. Я надену артефакт Амаэ, обниму его, поцелую так нежно, как всегда хотела, но так и не решилась, и закрою самую светлую страницу своей жизни.

И единственное, что меня удерживало сейчас от истерики — успокаивающее заклинание Норта, возможно, я даже попрошу не снимать его с меня несколько дней. Стыдно просить, очень стыдно, но изготовить артефакт с подобными свойствами я сейчас не смогу. Никак.

— Норт, — едва мы дошли до конца лестницы, я остановилась и взглянула на Дастела.

Некромант вопросительно посмотрел.

Как стыдно.

И глядя в пол, я, стараясь не срываться на шепот, попросила:

— Можешь оставить это заклинание до завтра?

Неловкая пауза и с явной неохотой сказанное:

— Нет.

Понимаю, ему в меня придется тогда еще силы вливать, а впереди еще обратный путь в Некрос.

— Риа, — Дастел прикоснулся к моему подбородку, заставив запрокинуть голову, и произнес, вглядываясь в мои глаза, — это я не могу оставить, но перед уходом наложу другое, идет?

— Спасибо, — искренне ответила я.

И мы свернули, входя в поле зрения всех присутствующих за столами адептов. И едва нас увидели, вверх взметнулись кружки с вином и на всю таверну прогремело:

— За мальчика!

Странное ощущение своих собственных медленно округляющихся глаз, и взгляд на Дана, который, не поддержав тоста, хлопнул себя по лбу. И я так понимаю, что, кажется, об этих людях он говорил, что все тактичные, слова не скажут и вообще люди взрослые.

— А лучше, чтобы двойня!!! — заорал какой-то адепт с дальнего конца стола.

— А чего так быстро? — поинтересовался еще один любопытный.

Не знаю, чем бы все это завершилось, если бы на стол, совершенно спокойно и абсолютно демонстративно, не лег большой двуручный меч Эдвина. И на таверну опустилась оглушительная тишина. Благодарно улыбнулась некроманту, и собственно мы с Нортом к нему и направились, и я сделала вид, что не услышала сказанного Даном «Прости».

А Эдвин пил вино. Судя по тому, что единственный пил из бутылки, те пять штук, пустых уже, что перед ним стояли, выпил он сам. И едва я села на скамейку рядом с адептом, поняла, что он пьян. Не удивительно, что присутствующие готовы были на все, лишь бы не злить воина. И собственно я теперь тоже злить не хотела, хотя вопросов было множество. Например — почему тут все снова так, как было, и доски вернули на место и столы, и почему адепты пьют и веселятся, словно не были на краю гибели, и где все высшие некроманты и…

Сидела я между Нортом и Эдвином, и потому, когда носатый, перегнувшись через меня, заговорил с Дастелом, услышала каждое слово:

— С четвертым что?

— Прямым порталом к дознавателям, — очень тихо ответил Норт.

— Четвертый не вяжется. — Эдвин вновь отхлебнул вина. — Гаэр-аш тут прав, высшим следовало прислушаться.

Едва дышу. В принципе не понимаю — три жертвы медленно истекающие кровью должны были быть здесь для активации знака Элаке, а жертв, получается, было четыре?! И не выдержав, тихо спросила: