— Вы сказали, что это больше никогда не повторится, — судорожно проговорила я.

Резкий злой выдох и шаг назад. Несколько секунд мы так и стояли, я, прижавшись к книжным стеллажам, и лорд Гаэр-аш, держа руки за спиной и глядя в сторону. Затем прозвучало его сухое:

— Как вы здесь оказались?

Я вспомнила о скелете и солгала:

— Использовала заклинание успокоения на страже и…

Вспыхнул огонь. Сразу шесть ярко-желтых пульсаров, вмиг затопивших светом все пространство, я на миг зажмурилась, а когда открыла глаза, вздрогнула от тяжелого, пристального взгляда ректора.

— Вы мне лжете! — взбешенно произнес он.

Мне нечего было сказать на это. Лорд Гаэр-аш, осознав, что помимо молчания ничего более не добьется, холодно сообщил:

— Это самая защищенная библиотека Некроса. Здесь двенадцать стражей, шесть духов и один нетопырь на защите! Заклинание успокоения? Не смешите меня!

Да, крайне самонадеянно было приходить сюда. Крайне.

Звук хлопающих крыльев, тяжелый, словно кто-то взлетал с трудом, и из пролета вылетел нетопырь. Старый, огромный, давно мертвый. Животное с трудом удерживало в лапах обе выпавшие у ректора книги, и вопросительно смотрело зелеными, чуть светящимися глазами на главу Некроса.

— Отнеси наверх, — не поворачивая головы, приказал лорд Гаэр-аш.

Нетопырь покорно полетел в ту самую комнату наверху башни, оставляя меня наедине со взбешенным ректором. И мне стало лишь страшнее, едва он вновь приблизился ко мне, чтобы, схватив за подбородок, вынудить взглянуть в его потемневшие глаза.

А затем прозвучало тихое:

— Я хочу обладать тобой, и это сильнее меня.

Тьма, только не это. Не это, пожалуйста, не надо. Только не он, только не…

— Я не знаю, что это — твоя кровь или просто болезненная страсть, но я не справляюсь, Риаллин. — Взгляд лорда Гаэр-аша стал жестким.

А большой палец медленно двинулся вверх, чтобы остановиться, лишь прикоснувшись к моим губам. И сердце замерло, цепенея.

— Пожалуйста, — шепот прозвучал едва слышно, — пожалуйста, не…

Лорд Гаэр-аш не шевельнулся, молча, с яростью глядя в мои глаза. И ярость становилась только сильнее. И внезапно его рука скользнула мне на талию, чтобы рывком прижать к сильному мужскому телу. Я вскрикнула, уперлась ладонями, пытаясь вырваться и услышала глухое:

— Рикьян Тарн?

И я ладонями ощутила, насколько быстрее начало биться его сердце.

— Смелый мальчик и гордый — не сказал тебе ни слова, — хриплый шепот у самого уха, — а ты так ничего и не поняла, ведь Норт не оставляет следов.

Вздрогнув, я испуганно посмотрела в глаза склонившегося надо мной лорда Гаэр-аша и содрогнулась повторно, услышав:

— Я не потерплю Тарна. Учти.

И я оказалась полностью свободна, а поднимающийся по ступеням ректор холодно приказал:

— Догоняйте, адептка Каро.

Менее всего я была расположена следовать приказу. В данный момент я хотела лишь сбежать прочь отсюда, оказаться в своей комнате с Гобби, Паулем и Салли и постараться забыть все как страшный сон.

Но:

— Я не буду повторять дважды, — холодно произнес лорд Гаэр-аш, — что касается выхода — он заблокирован.

В тишине, наполняющей башню, щелчок замка прозвучал отчетливо.

Затаив дыхание, я дождалась момента, когда ректор скроется в проходе, ведущем в ту самую комнату наверху, и медленно опустилась на ступени. Села, обняла колени руками, попыталась успокоиться. В голове шумело, кровь стучала в висках, колени дрожали. Симптомы все знакомые — страх и отчаяние, а еще дикое чувство безысходности.

Сама виновата. Полностью сама. Повелась на уговоры отчима, написала заявление об уходе из университета, сама, своей рукой писала заявление о поступлении в Некрос. Сама! Хотела свободы, хотела вырваться из-под опеки, хотела сделать все, чтобы не приезжать больше на каникулы в место, которое давно перестало быть мне домом. Тринадцать лет! Я думала, что выиграю у судьбы тринадцать лет, а вышло… А вышло, что отчим планомерно испоганил мою жизнь! Расчетливая сволочь, не подкопаешься. И сейчас, сидя на каменных ступенях Черной библиотеки, я проклинала себя за то дурацкое согласие. Роковая ошибка! Действительно роковая. Я ведь даже не предполагала, что привлеку чье-то внимание в Некросе, слишком привыкла к артефакторам, которые все как один на изобретениях помешаны. Нет, среди нас были и платники, среди которых горели страсти, случались романы, устраивались вечеринки… А мы были другие, знающие друг друга со школы, которая располагалась там же, при артефакторском факультете, горящие идеей создать нечто, что станет прорывом в магии, воспитанные на идеалах Сирилла, ощущающие поддержку и защиту. После гибели дяди Тадора артефакторский факультет стал мне домом. Настоящим домом, местом, где мне было хорошо и безопасно. А что я имею сейчас?! Единственная радость — Гобби и Пауль, единственный настоящий друг — мертвая леди и призрачная надежда, что Рик не исчезнет из моей жизни. А в остальном все тот же выбор, что существовал всегда в доме отчима — прогнуться под обстоятельства и потерять те крохи уважения к себе, что еще остались, или снова, как и всегда, отстаивать себя до последнего.

«Ты особенная, Риа, особенная, никогда не забывай об этом», — много раз говорил мне дядя Тадор.

И я поднялась со ступеней. Потому что для меня было очень важно узнать — любил ли меня самый близкий человек в моей жизни. Важно. После всего сказанного ректором о моей крови, после откровений странного старика-целителя, это стало бесконечно важным.

И, повернувшись, я начала медленно подниматься по ступеням, поманив за собой свой пульсар, но никак не ожидала, что шесть оставленных ректором двинутся следом за мной, максимально ярко освещая лестницу.