Однако полностью проигнорировав его, рыжик прикоснулся к моей ладони и тихо спросил:

— Ты как?

По лицу потекли слезы. Я быстро опустила голову, стараясь скрыть свое отчаяние от всех, но слезинки теперь начали капать на гештьяру, и та, фыркнув, недовольно встряхнулась.

— Прости, пожалуйста, — попросила я, торопливо вытирая глаза.

Яда простила и потребовала, чтобы ее еще погладили.

— Артанаэш действительно проблема, — произнес королевский советник. — У вас всегда были схожие вкусы в отношении женщин, но я даже представить не мог…

— Никто не мог, — зло произнес Дастел, — а Риа предпочла промолчать.

Я с трудом сдержалась, чтобы снова не заплакать.

— Норт, — Дан обнял за плечи, — а что она должна была тебе сказать? Для Рии, что ты, что ректор — одно и то же, она вообще Рика любит.

И вот после его слов я вспомнила о Рике. И о Рике, и о наших планах на будущее и вообще обо всем! И всхлип мне сдержать на этот раз не удалось.

В дальнем конце ангара поднялся до этого спящий Культяпка, подошел ко мне, тронул за руку, а едва я, подняв мокрое от слез лицо, взглянула на него, демонстративно провел пальцем по шее и указал на меня.

— Что? — удивилась я.

— Кто-то хочет Рию убить? — догадался Дан.

Культяпка кивнул. А после показал на небо и перечеркнул его крестом.

— Ночью? — предположил Эдвин.

Орк вновь кивнул.

— Сегодня? — спросил Норт.

Культяпка отрицательно покачал головой и указал себе за спину.

— Вчера? — Эдвин.

Кивок.

— Ты поэтому вчера бесновался так, чтобы нас служители вызвали? — снова Эдвин.

Культяпка кивнул.

Некроманты переглянулись.

Я же вспомнила момент, когда меня вчера нашел Норт. Удивленно на него посмотрела.

— Да, — кивнул Дастел, — Культяпка привел к склепу, потом к закрытой библиотеке, а уже от нее я заметил тебя и догнал.

Потрясенно смотрю на орка, тот сказал: «Угррх» и развел рукой и культей.

— Я переговорю с лидерами оппозиции, но… — советник короля посмотрел на Норта, — если хочешь знать мое мнение — так действуют отступники. Что-то такое мелькнуло в сознании, еще когда я первый доклад, переданный твоим отцом, читал, а сейчас все больше убеждаюсь — это магия Тьмы. Умертвия ее чувствуют, вот и этот… орк ощутил.

Я нервно погладила Яду и не произнесла ни звука. Норт глянул на меня, затем вновь обратился к лорду кен Дагасу:

— Кстати, что за история с Тадором Шерарном. И зачем ему понадобился кристалл из родового обручального кольца рода Гаэр-аш?

Теперь я и вовсе не дышала.

— Мутная история, — ответил советник. — В письме, адресованном Шерарну, был приказ передать кристалл господину.

— Не понял? — переспросил Норт.

— Дословно, что-то вроде «отправь господину, раз месть утратила для тебя смысл». — Лорд кен Дагас пожал плечами. — Странное сообщение, не спорю, именно поэтому его величество поверил лишь кристаллу.

«Месть утратила для тебя смысл», — повторила я про себя слова советника.

Месть утратила смысл… За весь этот ужасный, с момента поздравления меня утром, день, я впервые ощутила надежду. Надежду на лучшее, на доброе, на то, что я не была для дяди Тадора только экспериментом!

Они о чем-то еще говорили, но я уже не слушала, погруженная в свои мысли. Потом лорд Дагас ушел, а Норт, подойдя ко мне, сел рядом, тоже погладил заурчавшую от удовольствия Яду за ухом и тихо спросил:

— Как ты?

— Хорошо, — отозвалась я, ощущая, что все действительно неплохо. — Мне бы еще в запрещенную библиотеку на часок, и жизнь вообще можно считать удавшейся.

Дастел улыбнулся и сказал:

— Желание именинницы закон.

Я ведь тогда даже не поверила. Я совершенно не поверила! Да это вообще казалось немыслимым, но спустя всего десять минут я стояла на самом верху башни, которая хранила в себе запрещенную библиотеку. Точнее я и Дан, Норт, открывший для меня проход через вены Некроса, обнял, шепнул, что они скоро, и вновь исчез вместе с Эдвином. А вот мы с Даном остались, причем он, недоуменно озираясь, отметил:

— Куча книг на одни умертвия знают каком языке, явные следы попойки, и твоя мантия в углу. Э-э, Риа, а что тут делает твоя мантия?

— Дан, пожалуйста, без вопросов, — попросила я, скинув плащ Норта на то же место, где лежала мантия, и двинувшись вдоль полок.

Внутри меня зрела странная, невероятная по своей сути мысль — а что, если дядя Тадор действительно искренне любил меня? И вот что он, отчетливо знающий, что за ним охотятся все маги королевства, думал, обнимая меня вечером, перед камином? О чем он думал, читая мне сказки? Целуя и говоря, что я его маленькое сокровище, его любимая девочка… его дочка…