Его широкая тень легла у Вики из-за спины на Наташино лицо.

– Отойдите, пожалуйста, от лампы, – попросила Вика. – А то ресничку неправильно приклею.

– Ничего страшного, – сказал Влад.

Он подошел поближе – тень увеличилась. Но вообще-то Вика уже закончила, ресницы оставалось только расчесать.

– Ну отойди же! – проныла Наташа. – Не мешай!

– Это что, вы ей все ресницы новые наклеили? – спросил Влад.

Теперь в его голосе слышалось удивление, и оно было таким же искренним и открытым, как за мгновенье перед тем – насмешка.

Живость, открытость ума – не так уж часто Вике приходилось теперь встречать эти качества.

Она обернулась.

То, что она почувствовала, было сродни… Снежной плюхе, вот чему! Такой, как та, которой она захлебнулась три часа назад, и долго отфыркивалась, и хватала воздух ртом. Только та плюха была грязная и вызывала отвращение, а эта… Взгляд на мужчину, нависшего над ней всем своим неимоверным ростом, вызывал сплошной, беспримесный восторг.

От него веяло силой – очевидной, сознающей себя и потому веселой и великодушной. Он был так похож на былинного богатыря, каким его рисовали в хороших детских книжках – на Ивана Царевича или Финиста Ясна Сокола, – что Вика не удержалась и рассмеялась.

Она смеялась, держа в одной руке пинцет, в другой расчесочку для ресниц, а Финист Ясный Сокол смотрел на нее сверху. Потом он улыбнулся с такой открытой доброжелательностью, от которой Вике захотелось смеяться еще громче.

Но тут она спохватилась: ему ведь может быть неприятно, что она хохочет вместо ответа на простой вопрос.

– Ресницы не новые, – объяснила Вика, – а наращенные. К каждой своей реснице приклеивается искусственная. Иногда не одна, а две или даже три, – зачем-то добавила она.

Как будто его могла интересовать технология наращивания ресниц.

Но его, похоже, интересовало все новое и неизвестное. И хотя похоже было также, что неизвестного для него в этом мире очень много – гораздо больше, чем Вика могла бы считать приемлемым, – ясность его взгляда искупала этот недостаток.

– Ничего себе! – Он изумленно покрутил головой. – Это ж какое терпение надо иметь, чтобы к каждой реснице новую… Я б, наверно, умер.

– Ви-ик, все уже? – спросила тем временем Наташа. – Можно уже вставать?

– Сейчас, расчешу только, – вспомнила про нее Вика.

– Ресницы – расчесывать? – хмыкнул Влад. – Ну вы даете, девчонки! Но ресницы все-таки лучше, чем грудь, – добавил он.

– В каком смысле лучше? – улыбнулась Вика. Она протянула Наташе зеркало и сказала: – Любуйся!

– В смысле, лучше искусственные ресницы прицепить, чем грудь силиконом накачать, – объяснил Влад, пока Наташа разглядывала в зеркале свое лицо. Оно в самом деле преобразилось: Вика сделала ей ресницы таким образом, что ее круглые, узко поставленные глаза распахнулись и словно бы раздвинулись на лице. – Ресницы все-таки просто шерсть. А когда грудь искусственная… Противно же в руки взять.

– Это у тебя шерсть! – обиделась Наташа. – Что вы вообще понимаете? Тут ради них стараешься-стараешься…

– Ради Дамира можешь не стараться, – хмыкнул Влад. – Он парень с головой, на тебе не женится. Наташка в детстве такой умной казалась, – сказал он, глядя на Вику. – Читать в пять лет научилась. Когда в первый класс пошла, я как раз в последний, мне ее первого сентября на плече дали нести с колокольчиком. Так фотку нашу даже в «Московском комсомольце» напечатали. Брат и сестра Развеевы, будущий олимпийский чемпион и будущая отличница, что-то такое. А теперь вон только ресницами хлопает.

Вика поднялась со скамеечки, разогнула затекшую спину. Совсем старуха стала, спина уже болит… Последнее слово в этой мысли проплыло у нее в голове как-то слишком медленно, потом закружилось, отозвалось гулом в ушах. Она почувствовала, что потолок странным образом наклоняется, взлетает вверх. Или это она падает, но куда?..

Ничего похожего на настоящий обморок – какого-нибудь черного обрыва, пустоты – Вика не ощутила. Впрочем, у нее ведь никогда не случалось обморока, откуда ей знать, каким он бывает?

Но что она падает на пол, сознавала отчетливо. Вот только почему-то не могла удержать себя на ногах, как странно!..

– Э, э, ты что?!

Это она тоже услышала отчетливо, в обмороке так не бывает. И что Влад держит ее за плечи, явно было реальностью. Еще какой реальностью! В руках его сила ощущалась сильнее, чем во взгляде и в улыбке.

– Ну-ка встань, Наташка, – распорядился он.

И Вика почувствовала, что, поддерживая под плечи, ее кладут на раскладушку.

– Говорю же, дуры! – Его голос теперь был сердитым. – Будет нормальный человек три часа скрючившись сидеть ради каких-то ресниц? Вон как мышцы у тебя свело, сосуды пережало, может!