– Вы знаете, – осторожно заметила я, – на вашем месте мне было бы очень трудно справиться с ролью жены военного, который постоянно находится в горячих точках. Наверное, вам пришлось многое вытерпеть.

Адриана слегка поморщилась, но ничего не ответила. Уверенная, что двигалась в правильном направлении, я продолжила:

– Вы были замужем за ним два года. Это не так уж и мало…

Её губы поджались в тонкую линию, и я уже решила, что она промолчит, когда Адриана заговорила:

– Я ждала ребёнка.

– Прошу прощения? – переспросила я, уверенная, что ослышалась.

– Я ждала ребёнка, – повторила она приглушённым голосом. – И когда Кайл в очередной раз решил продлить контракт, я говорила ему, что не смогу справиться с ребёнком одна, находясь в постоянном страхе, что следующий звонок превратит меня во вдову, а нашего ребёнка в сироту. Вы представляете, что это такое? – спросила она с горечью. – Любить кого-то и осознавать, что вас не любят в ответ? Кайл никогда не ставил семью на первое место. Он говорил, что ему нужно вернуться к ним, что он нужен там. И неважно, насколько сильно нуждалась в нём я – они всегда были для него важнее.

В её голосе слышалась боль и горечь. В этот момент я поняла, что вся её агрессия и бравада являлись защитной реакцией на то, что никогда не сможет излечиться.

– Что случилось с вашим ребёнком? – спросила я, опасаясь, что уже знала ответ на этот вопрос. В её деле ничего не упоминалось о ребёнке.

– Я потеряла его через четыре месяца, после того как Кайл уехал, – ответила Адриана. – Через месяц я подала на развод.

– Мне очень жаль, – сочувственно покачала головой я, стараясь говорить как можно более ровно и деликатно.

Глаза Адрианы заблестели, но слёзы в них так и не появились.

– Когда влюбляетесь, удостоверьтесь, что тот, к кому вы испытываете чувства, любит вас больше, чем вы его, – с горечью посоветовала она.

– Значит, всё это только для того, чтобы отомстить Кайлу за недостаточную к вам любовь? – нахмурилась я, не сводя с неё глаз.

Адриана вспыхнула и резко поднялась на ноги.

– Боюсь, я больше ничем не смогу вам помочь, мисс Тёрнер, – со злостью отрезала она, и я поняла, что между нами снова была возведена стена. От той уязвимости, которую она только что проявила, не осталось и следа.

– Я понимаю. Спасибо за уделённое мне время, – кивнула я, поднявшись с дивана. Она без промедления проводила меня до двери.

Через несколько минут я уже спустилась в лобби, в нетерпении уйти подальше от душевного надлома и потерянных иллюзий Адрианы, которым я оказалась свидетелем. На это было крайне тяжело смотреть.

Неожиданно я осознала, что не говорила ей своей фамилии, но Адриана дважды назвала меня «мисс Тёрнер». Это могло означать только одно: она знала гораздо больше, чем делала вид, поэтому я решила, что стоило немного задержаться и посмотреть, не уйдёт ли она куда-нибудь в ближайшее время. Разместившись в одном из кресел на первом этаже, я купила «Пепси» и наблюдала за потоком людей, входивших и выходивших из отеля.

Время шло, я уже успела выпить больше «Пепси», чем планировала, и так как время близилось к обеду, мне пришлось заказать у раздражительного бармена сэндвич с картофелем фри. Наконец, моё терпение было вознаграждено, и я увидела, как Адриана вышла из лифта и направилась к выходу.

Положив деньги на стол, чтобы оплатить свой заказ, я поспешила к лифту. Поднявшись на двенадцатый этаж, я прошла на звук пылесоса и довольно быстро нашла тот номер, где работала горничная.

– Извините, – окликнула я её, пытаясь перекричать шум. Вздрогнув, она оглянулась и, увидев меня, выключила пылесос.

– Прошу прощения, – извинилась я, – но у меня случайно захлопнулась дверь, и я не могу попасть в свой номер. Вы не поможете мне?

– Сеньорита? – переспросила женщина, явно не понимая ни слова из того, что я ей сказала. Она, вероятно, совсем не знала нашего языка.

Я жестом изобразила ключ в замке и повторила:

– Захлопнулась дверь. Помогите мне, пожалуйста, её открыть.

На лице горничной появилось понимание, и она улыбнулась:

– Да. Да, конечно.

Я указала в направлении номера «1282» и подождала, пока женщина нашла нужный ключ и открыла мне дверь.

– Спасибо, – поблагодарила я её, протянув пятидолларовую купюру. Она кивнула и, положив деньги в карман, удалилась.

Пройдя в номер, я задержалась на некоторое время на пороге, чтобы убедиться, что действительно была здесь одна. В комнате стояла абсолютная тишина, и я на носочках прошла в спальную, где через открытую дверь заметила стол, заваленный бумагами. Почти все листы пестрили пометками, имеющими прямое отношение к делу Уотерса. Рядом с файлами лежали газеты, открытые на статьях о судебном процессе. В каждой из них было крупным планом напечатано лицо Блейна.