Предисловие к сочинению «О невидимых болезнях» сильно напоминает «Парамирум». В первых книгах говорится о трех принципах соли, серы и ртути, с учетом которых следует изучать видимый мир. Гогенгейм пишет о необходимости «описывать также и другую половину человека», под которой подразумевается невидимая часть человеческой сущности. В данном случае невидимость не закрывает возможность познания, так что она скорее подотчетна науке, чем вере (IX, 252). Учение о невидимом человеке находится у Гогенгейма в тесной тематической связи с патологией и терапией душевных болезней. Эта тема занимала Парацельса уже в ранние годы его медицинской практики и продолжала увлекать его в поздние годы жизни. Помимо санкт-галленских разработок тема сумасшествия звучит и в других работах. К последним относятся сочинения «Volumen Paramirum», «Седьмая книга по медицине», «О болезнях, которые крадут у человека разум», а также многочисленные главы об одержимых, лунатиках и вообще о душевных болезнях в «Большой философии» (XIV, 28–100).

Теоретическая концепция, разработанная Гогенгеймом в Санкт-Галлене, исходит из того, что человек способен опытным путем познать видимую природу. Что же касается невидимой сферы, то, полагаясь в данных вопросах исключительно на веру, он может либо угадывать, либо ошибаться. В этой связи научные размышления Гогенгейма по этой теме следует отнести скорее к сфере религиозной психологии или религиозной патологии.

Одна из ярких манифестаций религиозной патологии касается апостольского изречения о вере, способной передвинуть горы (1 Кор. 1:13), которое Гогенгейм рассматривает с точки зрения психиатрии. По мнению врача, те силы, которые человек черпает из своей веры, намного превышают его физическую энергию (IX, 260). Это обстоятельство самым тесным образом связано с состоянием его здоровья. Вера наделяет человека силой, которая уравнивает его с духовными сущностями. Полагаясь на Бога, верующий может без труда передвинуть гору Олимп в Красное море, осушить океан и сотворить другие невероятные вещи (IX, 261). Именно в вере кроется секрет титанической силы Самсона в Ветхом Завете (IX, 263). Если человек напряжет свое воображение, он сможет одним взглядом убирать горы и холмы со своего пути и спокойно двигаться дальше по ровной местности (IX, 264). В то же время психиатр считал, что Бог не хочет, чтобы люди по своему желанию передвигали горы, которые должны стоять там, где они оказались, согласно Его воле! Со своей стороны, человек, злоупотребляя верой, не принимает во внимание волю Творца: «мы расшвыриваем вокруг себя горы и каменные глыбы, попадая в бедро, живот и другие части своего тела. В результате все члены нашего тела оказываются зажатыми между горами, мы заболеваем, и у нас не хватает веры для того, чтобы выздороветь» (IX, 269).

Гогенгейм устанавливает связь между духовной сущностью и внешним проявлением болезни. Он видит причины болезни в искаженной работе духа и воли человека, которая наилучшим образом проявляется в силе и характере его веры. Гогенгейм отчетливее других верующих ученых показывает, что сила веры представляет собой амбивалентное, обоюдно опасное явление. В критических случаях нужно, вооружившись терапевтическими методами, найти для нее отводной канал. В результате та сила, которая ввергла гору в море, должна вытащить ее оттуда и поставить на прежнее место. В этом и состоит искусство врача, столкнувшегося с болезнью такого рода (IX, 270). В то же время лечение с помощью веры без соизволения Творца не приводит к полному исцелению больного. По глубокому убеждению Гогенгейма, «мы должны благодарить за выздоровление не собственную веру, а Божье милосердие» (IX, 268).

Бездумное разбрасывание гор свидетельствует о злоупотреблении человеком собственной верой. Такие деструктивные действия расчищают путь к мании величия, ведут к безумию, психическому и физическому умиранию, жертвами которого нередко оказываются целые коллективы. Примером групповой патологии может служить история анабаптистов. В данном случае для лучшего понимания этого феномена необходимо воспользоваться понятием «ожидание приказа», которое употребляет Элиас Канетти в своей книге «Массы и власть».

«Ожидание приказа» характеризует положение человека, окруженного частоколом самых разных запретов. В качестве примера можно привести солдат или паломников в Мекку. «Мы ждем твоего провидения, Господи, мы ждем твоего приказа!» – скандируют массы верующих людей, поднимаясь на гору Милосердия. [221] Несмотря на то что анабаптисты Санкт-Галлена даже не знали о существовании этой горы, они, тем не менее, ожидали приказа, который предоставил бы карт-бланш как целой группе, так и каждому из ее членов в отдельности. По этой причине библейская фраза «если не будете как дети» повлекла за собой лавину вседозволенности. В результате массы охватило религиозное безумие, природу которого верно подметил современный менонитский историк церкви Хайнольд Фаст. По его словам, «происходящее могло бы стать предметом исследования заинтересованного психиатра» [222] . В 1531 году такой психиатр существовал. В соответствии с поставленным им диагнозом, стремление передвигать горы относится к наиболее опасным духовным заболеваниям. При ближайшем рассмотрении это мнение Гогенгейма полностью отвечает духу и букве Нового Завета.

Анализ болезненной склонности, связанной со злоупотреблением верой и помешательством на почве властных амбиций, обнажает только одну грань религиозной патологии Парацельса. Не меньшую важность представляют наблюдения, сделанные им по поводу вероучительных заблуждений, а также ошибочного отношения к некоторым болезням как к наказанию, ниспосланному Богом и святыми. Специфика неверного восприятия болезней проявлялась в то время уже в названиях ряда серьезных заболеваний. Среди них «наказание святого Квирина», «месть святого Иоанна» и другие болезни. По твердому убеждению Гогенгейма, такие болезни имели в своей основе естественные причины. Он оспаривал высказывания многих проповедников, которые приписывали перечисленным недугам сверхприродную сущность (IX, 277). Такое трезвое отношение полностью соответствует прогрессивной медицинской традиции, заложенной Гиппократом, на которую Гогенгейм ссылается в своих рассуждениях (IX, 269). Впрочем, он не считал, что болезнь, поражающая человека, не имеет ничего общего с божественной волей, образом жизни и грехами больного. Восприятие «болезни святого Велтина», или эпилепсии, как небесной кары он рассматривал по аналогии с перемещением гор в морские пространства. Гогенгейм не исключал терапевтического успеха в том случае, если усилия больного и врача объединены соответствующей верой. Он отвергает использование при лечении фигурок из воска и прочих симпатических и магических средств, имеющих народное происхождение. В то же время его отношение к использованию элементов магии в терапевтических целях неоднозначно и страдает выраженным релятивизмом.

Повышенное внимание уделяется у Гогенгейма болезни, известной под названием «пляска святого Витта». О пляске святого Витта говорится и в других сочинениях Парацельса, однако в описываемое время эта тема приобретала особую остроту на фоне выходок санкт-галленских анабаптистов. Систематическое изложение проблемы мы находим в третьей главе сочинения «О болезнях, которые поражают разум». Здесь пляска святого Витта рассматривается как болезнь, имеющая естественное происхождение и не связанная с бесовским и демоническим влиянием. [223] Автор различает три формы заболевания (II, 407). Это хорея астиматива, или хорея имагинатива (безумная пляска), хорея ласцива (похотливая пляска) и хорея коакта, или хорея натуралис (конституциональная страсть к танцам).

По всей видимости, хорея астиматива, или хорея имагинатива, соответствует тому, что в первой части книги «О невидимых болезнях» названо злоупотреблением верой. Ответственность за развитие этого заболевания несут не столько святые или демоны, сколько воображение человека (aestimatio или imaginatio), усугубляемое внутренним возбуждением. Такое болезненное состояние проявляется в пляске, во время которой человек «лишается рассудка и повреждается умом». Важно, что страсть к танцам начинает зарождаться в тот момент, когда у человека иссякает запас индивидуальных представлений и он бросается в пляску исключительно из желания подражать другим несчастным, уже охваченным коллективным безумием. По мнению Гогенгейма, у людей с ранимой психикой одни только вопли и вид беснующихся танцоров вызывают повреждения рассудка и чувств (II, 408).