— Эмм. что?

— Ты пойми, Лерусь, я не хочу тебя обидеть, но это все позади. Мой мальчик не хочет дружить с тобой, а тем более жить под одной крышей.

— Это он вам сказал? — Я старалась не выдавать по своему выражению лица и голосу то, что мне жутко обидно это слышать.

— Это не важно, Лер, просто у Кирилла нет здесь будущего, вот и все.

— А что если вы ошибаетесь?

— Да? И какие у тебя предположения? Как думаешь, когда в следующий раз ему придется пострадать из-за тебя? Не пойми меня не правильно, но ведь это ты стала виной той драки в которой порезали моего сына.

— Кхм. кхм. — Мама стояла позади меня и наблюдала за нашим разговором. Как долго она здесь находилась, я не знаю, но судя по ее выражению лица, она отчетливо слышала последнюю фразу матери Кирилла.

— Ты в своем уме? Моя дочь не имеет никакого отношения к тому, что произошло с Кириллом.

— Мам, пожалуйста.

— Иди к себе, Лера.

— Я никуда не пойду.

— Все нормально, Лерочка, можешь идти, я еду к Кирюше в больницу, а ругаться я не собираюсь, это выше моего достоинства, твоей маме следует преподать урок этикета.

— Знаете что, Наталья, не вам говорить, кому и что нужно преподать. — Мне кажется, я сказала это слишком уверенно и нахально, но я ни чуть не жалею об этом, никто не смеет говорить так о моей маме.

— Хабалка. — Фыркнула теть Наташа и направилась к выходу, и остановившись у двери, она резко повернулась в мою сторону.

— Знаешь, как ты была деревенщиной, так ты ей и осталась, и никакой город и никакие деньги не сделают из тебя приличного человека, я рада, что Кирюша понял это и вовремя отстранился. В Штатах его ждет прекрасное будущее, я даже нашла ему невесту, они с Оливией будут прекрасной парой. — После этих слов, она вышла и демонстративно хлопнула дверью, от чего я содрогнулась.

— Здесь все в порядке? Простите, был неотложный телефонный разговор. — Из кабинета вышел Владимир Николаевич, а я поняла, что не могу проронить ни одного слова из-за досады. Из-за того, как Кирилл был похож на своего отца, он единственный кого я видела сейчас перед собой, поэтому мне было необходимо уйти в свою комнату, что я и сделала.

Меня безумно расстроило все то, что наговорила теть Наташа и самое обидное то, что она права. Мне нет места в жизни Кирилла, но я не хочу верить, будто это были его слова, для меня лучше чтобы это было лишь мнением его мамы. Дети не всегда соглашаются со своими родителями, и я все же надеюсь на то, что вся наша дружба не была для Романова пустым местом, ничем, никогда бы не простила ему, если бы он сказал такое, это слишком больно. Я дорожу тем, что было, не смотря ни на что.

Со всеми этими разговорами, я абсолютно забыла о Денисе, а точнее о том, что будет завтра. Я совершенно не готова принять то, что надо мной так подшутили, я бы хотела, чтобы Романов солгал о том, что я всего лишь часть спора, а с другой стороны я готова расстаться с Денисом, я сама этого хочу. Но я не хочу разочаровываться в нем, как в человеке, он всегда казался мне очень хорошим.

Утро было странным, когда я проснулась, я не совсем сразу поняла, где я и что со мной, реальность ли это или сон. На часах 07:30, как ни странно, сегодня я встала сама, без будильника. Обычно мне никогда не снится Кирилл, ну разве что было пару раз, я смутно помню, но кажется, это было после того, как я узнала, что наши родители вместе. Сегодняшний сон был самым четким и реалистичным, чем когда-либо, мое сердце до сих пор вырывается из груди, я чувствую легкую приятную дрожь по телу, и мне кажется, что я до сих пор там. Я стою в поле, легкий теплый ветер колышет колосья пшеницы и раздувает мои волосы. В моих руках кисть, я что-то рисую на большом листе бумаги, закрепленном на мольберте. Все четко и ярко как на яву, но я почему-то не вижу своего рисунка, но раз я стою в поле, наверняка это пейзаж. Я закрываю глаза, слегка содрогаясь от нежного прикосновения руки к моему обнаженному плечу, я пока не вижу, кто это, но я не спешу оборачиваться, мне не страшно, потому что я уверена в человеке стоящем позади. Одной рукой он убирает мои распущенные волосы и перекладывает их на левое плечо, тем самым обнажая мою шею и правое плечо, я все еще стою с закрытыми глазами и тяжело дышу. Его прикосновения такие нежные, такие ласковые и осторожные, совсем как мамины, только они не просто согревают душу, а бросают в жар, разгоняют по телу дрожь, учащают пульс. Когда он касается губами моей шеи, я понимаю, что больше не в силах держать себя в руках, я медленно поворачиваюсь, не открывая глаз, целую его в губы, а только потом я позволяю себе убедится в том, что я знаю, кого я целую. Кирилл, я смотрю на него, а он смотрит на меня, но потом его взор переходит на мольберт. Взгляд Кирилла становится хмурым, но я не понимаю в чем дело.

— Почему ты это рисуешь? — Спрашивает он, и я оборачиваюсь, но до сих пор ничего не пойму, картина расплывчата, я снова смотрю на Кирилла, и меня пугает его взгляд, я начинаю паниковать, внутри себя, не подавая виду.

— Почему ты это рисуешь? — Снова спрашивает он.

— Я не знаю о чем ты. Что там?

Кирилл берет мою руку, и мы медленно подходим к мольберту с рисунком, кончиком пальца я прикасаюсь к листу бумаги, я чувствую что-то мокрое и теплое.

— Это кровь? — Дрожащим голосом спрашиваю я. Отойдя от рисунка, я вижу, что мои руки в крови, обе, по локоть. Я громко кричу, а потом просыпаюсь, с бешеным стуком сердца в груди, дрожащими руками и чувством легкой остаточной эйфории, после увиденного во сне, разумеется до того, как мои руки оказались по локоть в крови.

Я знаю, что мне нужно в универ, но я не могу ни о чем думать, кроме этого сна, мне страшно, я не знаю почему, но я не могу отойти от этого чувства уже на протяжении получаса. Взяв телефон в руки, я решила позвонить Романову, просто услышать его голос, и не важно, что он скажет, главное знать, что он в порядке.

— С ума сошла, Ермакова?

— Просто звоню напомнить, что сегодня мы встречаемся у тебя в палате. — На самом деле я хотела сказать далеко не это. Внутри меня так и скакало " Я так рада слышать твой голос".

— Сегодня меня выписывают.

— Уже? Ты же говорил, что еще несколько дней.

— Ты не рада, что я поправился?

— Мне все равно, я просто интересуюсь.

— Угу. На самом деле это мама, она настояла на выписке. Со швом уже все в порядке, но она убеждает меня в том, что я должен пройти курс обследования в штатах.

— А как же спор? Денис, машина? Ты обманул меня?

— До сих пор не веришь?

— Я не знаю, это ты мне скажи, могу ли я тебе верить?

— Можешь. Ключи у тебя?