В отчете 1-го гв. танкового корпуса указывалось: «Противник, обнаружив отход танков из Бобруйска, прорвал фронт 356-й и 109-й СД в составе 15–16 тыс. чел. и начал наступление вдоль Минского шоссе, стремясь выйти к Минску» [364] . Тезис о прямой причинно-следственной связи между уходом корпуса и началом прорыва упоминается во многих советских работах, как исторических, так и мемуарных. Имеющиеся немецкие данные этот тезис об обнаружении отхода танков не подтверждают, прорыв начался после получения приказа фюрера на оставление Бобруйска и снятия с него статуса «крепости». Как указывается в ЖБД немецкой 9-й армии:

«В 12.50 [28 июня] через группу армий поступает приказ фюрера о том, что «крепость» Бобруйск следует оставить. Приказ немедленно передан окруженным, одновременно им сообщается о расположении сил противника и рекомендуется прорыв на север вдоль Березины, поскольку здесь ожидается наиболее слабое сопротивление» [365] .

В Бобруйске приказ фюрера объяснили тем, что, поскольку противник в тылу уже подошел к Минску, дальнейшая оборона Бобруйска как «крепости» становилась бессмысленной. Надо сказать, что ни о каком деблокирующем ударе на тот момент речи не было. Здесь снова целесообразно процитировать ЖБД 9-й армии:

«На вопрос XXXXI тк о том, будет ли завтра нанесен встречный удар для помощи прорыву, командование армии вынуждено, к сожалению, ответить отрицательно – в настоящее время оно не располагает достойным упоминания соединением» [366] .

Однако обо всем по порядку. В 1.30 29 июня после короткого массированного артиллерийско-минометного налета при поддержке ночной авиации немецкая группировка, насчитывавшая, по советским оценкам, около 10–15 тыс. человек с 30 танками и 12 самоходными орудиями предприняла попытку прорыва. Удар пришелся по фронту 356-й стрелковой дивизии генерал-майора М. Г. Макарова. К тому моменту она седлала шоссе, идущее из Бобруйска на север. Соединение занимало оборону на достаточно узком фронте, всего около 4 км. Первая атака немцев была отбита огнем орудий прямой наводки, всего в дивизии на прямую наводку было поставлено 57 орудий (12 76-мм дивизионных и 9 76-мм полковых пушек, 36 45-мм противотанковых пушек).

В 2.00 29 июня после вторичной, более яростной контратаки немцам ценой больших потерь удалось вклиниться в оборону 1181 и 1183-го полков 356-й стрелковой дивизии. Однако массированным огнем артиллерии и эта атака была отбита. Уже утром, около 8.00, последовала третья попытка прорыва, в которой, по советским данным, участвовали примерно 10 тыс. человек. На этот раз немцам удалось расчленить боевые порядки 356-й стрелковой дивизии и прорваться сразу в двух направлениях. По советским данным, первая группа, меньшей численности, прорвалась вдоль берега Березины на север. Группа большей численности прорвалась вдоль шоссе на деревню Сычково.

Относительно потерь 356-й стрелковой дивизии в пояснительной записке к донесению о потерях отдела оргучетного и укомплектования 65-й армии, касающейся потерь пропавшими без вести, указывалось:

«356 сд. 1208 человек [367] . 29 июня 1944 года при уничтожении окруженной группировки противника в районе г. Бобруйск противнику удалось вклиниться в боевые порядки дивизии, в результате чего личный состав дивизии рассеялся. Командованием дивизии приняты меры сбора и установления точных причин судьбы пропавших без вести, в результате уточнения с 1 по 4 июля 1944 г. найдено убитыми 117 чел., ранеными 166 чел. и возвратилось в часть 377 чел.» [368] .

В донесении 356-й стрелковой дивизии от 30 июня указывалось, что за время боев 28 и 29 июня, по неуточненным данным, убитыми, ранеными и пропавшими без вести соединение потеряло 1785 человек. Погибли командир 1183 сп подполковник Коврига, командующий артиллерией дивизии подполковник Головичев, начальник оперативного отдела майор Андреев, ранены командир 1181 сп подполковник Данилов, начальник связи дивизии подполковник Рыжих и другие.

Однако прорвавшиеся за Сычевку (вместо рекомендованного маршрута вдоль Березины) немецкие части напоролись на 1-ю гв. мотострелковую бригаду 1-го гв. танкового корпуса. Танковые бригады уже ушли к Осиповичам, а мотострелковая бригада несколько замешкалась с выдвижением за ними и оказалась как раз на дороге немецкого прорыва.

Атаки окруженцев следовали одна за другой до самой темноты. Командир бригады поставил на их отражение весь личный состав, включая комендантский взвод, связных, ординарцев, шоферов во главе с офицерами штаба. Все имевшиеся боеприпасы (1 боекомплект) были расстреляны. Немецким окруженцам пришлось сменить маршрут и уходить вдоль Березины на север. Ввиду израсходования боеприпасов помешать этому маневру подразделения 1-й гв. мотострелковой бригады уже не могли. За этот бой бригада уничтожила до 4 000 солдат и офицеров, взято в плен было 2900 человек, преимущественно офицеры и унтер-офицеры.

Сравнение этих данных о прорыве из Бобруйска с немецкими документами показывает, что советской стороной была существенно недооценена группировка, прорывавшаяся вдоль Березины (основная, по плану прорыв осуществлялся именно вдоль Березины). Впрочем, это неудивительно ввиду того, что прорыв происходил ночью. Согласно отчету 20-й танковой дивизии (которая ликвидировала прорыв) ценой потери практически всей бронетехники немцам удалось прорваться из Бобруйска к переправе у Шатково, расстрелять переправу из 88-мм орудий и продвигаться дальше вдоль русла Березины. У 20-й дивизии к этому моменту еще оставалось несколько танков, около 12 БТР и 1 тяжелая самоходная гаубица («Хуммель»). К вечеру 29 июня окруженцы собираются в районе деревни Вербки, на переправе через приток Березины – реку Волчанку. Отходящая колонна перерезается советскими танками (к какому соединению они принадлежали, неясно), мост через Волчанку подрывается, при этом часть техники остается на другом берегу и становится советским трофеем.