Торговец залился нервным смехом.

– Эй, приятель, вы же пришли сюда не для того, чтобы требовать возмещения убытков.

– Вы правы. – Айра Джексон был доволен тем, что вокруг стоял невообразимый шум – стучали молотки, визжали сверла и пилы, трещали электрические генераторы. Все соседи были заняты тем, что приводили в порядок свои дома. Из-за шума никто ничего не услышит, если торговец попытается оказать сопротивление или позвать на помощь.

– Если вы думаете, что я не умею обращаться с этой штукой двенадцатого калибра, то глубоко ошибаетесь, – предупредил Тони Торрес. – Взгляните вон на ту дыру в двери гаража.

Айра Джексон присвистнул.

– Я поражен вашей меткостью, мистер Торрес. Вы не промахнулись, стреляя в дом.

На лице Тони появилось угрожающее выражение.

– Считаю до трех.

– Мою мать убило решеткой.

– Один! – крикнул торговец. – Мистер, с каждой секундой вы все больше кажетесь мне грабителем.

– Вы обещали ей, что в трейлере она будет в безопасности. И всем этим бедным людям... так как же, черт побери, вы можете спокойно спать по ночам?

– Два!

– Успокойся, жирный ублюдок. Я ухожу. – Айра Джексон повернулся и медленно направился в сторону улицы.

Тони Торрес облегченно вздохнул. Во рту у него пересохло, язык стал похож на наждачную бумагу. Он медленно опустил обрез на колено. В этот момент сын Беатрис Джексон остановился на дорожке и наклонился, как будто завязывал шнурок.

Вытянув шею, Тони крикнул:

– Шевелись, приятель!

Блок из шлакобетона очень удивил Тони. Во-первых, вес этой глыбы тридцать с лишним фунтов; во-вторых, тот факт, что Айра Джексон, словно толкатель ядра, сумел швырнуть такой тяжелый блок со снайперской точностью.

Когда блок ударил торговца в грудь, он вышиб обрез из его рук, пиво из мочевого пузыря и воздух из легких. Тони издал шипящий и булькающий звук, словно продырявленный водяной матрас.

Удар блока был настолько сильным, что Тони Торрес согнулся пополам, а сложившийся шезлонг прихлопнул его сверху, словно огромная мышеловка. Стоны, которые торговец издавал, пока Айра Джексон тащил его к машине, были практически не слышны сквозь вой соседских пил.

В морге графства Дэйд было тихо, чисто, обстановка современная. Все это совершенно не совпадало с представлениями Бонни Лам о крупном городском морге. Ее восхитило архитектурное решение, потому что весь облик здания совсем не наводил на мысли о насильственной смерти. По своей отнюдь не мрачной внутренней отделке и планировке морг мог бы сойти за региональное отделение страховой компании или компании по операциям с ипотеками, если бы не трупы, размещенные в северном крыле.

Приветливая секретарша принесла Бонни кофе, а Августин тем временем переговорил с глазу на глаз с помощником прозектора. Молодой врач помнил Августина, который всего неделю назад приезжал сюда, чтобы забрать останки дяди, умершего от укуса змеи. Доктора встревожило сообщение Августина о том, что гадюка, убившая Феликса Моджака, разгуливает сейчас на свободе. По электронной связи прозектор послал уведомление в больницу «Джексон Мемориал», предупредив, чтобы в приемном покое на всякий случай запаслись сывороткой против змеиных укусов. Затем он вышел в коридор, чтобы снять на ксероксе копию с заявления Бонни Лам в полицию.

Вернувшись, прозектор сообщил, что в морге есть два неопознанных трупа, описание которых слегка совпадает с описанием Макса Лама. Августин передал эту новость Бонни.

– Будете смотреть? – спросил он.

– Если вы пойдете со мной.

Они довольно долго шли до прозекторской, где, как им показалось, температура была ниже нуля. Бонни Лам схватила Августина за руку, и они двинулись вдоль стальных столов с желобами для стекания крови, на которых лежало шесть трупов в различных стадиях вскрытия. В прозекторской стоял плотный, тошнотворно-сладковатый запах, смешанный с запахом химикалий и мертвой плоти. Августин почувствовал, как похолодела ладонь Бонни, и спросил, не плохо ли ей.

– Нет, я просто... Господи, а я думала, что все они накрыты простынями.

– Только в кинофильмах.

У первого неопознанного трупа были прямые волосы и редкие косые бачки. Цвет кожи и возраст совпадали, но в остальном он совсем не походил на Макса Лама. У мертвого мужчины глаза были зеленовато-голубые, а у Макса – карие. И все же Бонни внимательно осмотрела труп.

– Как он умер?

– Это Макс? – спросил Августин.

Бонни резко мотнула головой.

– Но все же скажите мне, как он умер.

Кончиком авторучки «Бик» молодой прозектор указал на отверстие чуть ниже левой подмышечной впадины размером с монету в десять центов.

– Огнестрельная рана.

Бонни и Августин проследовали за доктором к другому столу. Здесь причина смерти не вызывала сомнений. Второй неопознанный труп явно побывал в жуткой автокатастрофе, кожа с черепа была содрана, и лицо не поддавалось опознанию. Труп уже был зашит после вскрытия, и черная дорожка стежков тянулась от грудной клетки до паха.

– Я не знаю, не могу сказать... – пробормотала Бонни.