– Послушай, я же тебе говорила вчера, у Тони серьезные неприятности, так что я сомневаюсь, что он вернется.

– Но разве не ты сказала, что миссис Торрес... настоящая миссис Торрес может вернуться в Майами...

– Вот поэтому тебе и следует поторопиться. Скажи у себя в конторе, что дело срочное.

Страховой агент поджал губы.

– Иди, сейчас каждое дело срочное. Ради Бога, здесь же прошел ураган.

Иди с безразличным видом наблюдала, как он заканчивает одеваться. Целых пять минут Фред пытался разгладить руками складки на брюках, а потом попросил Иди одолжить у соседей утюг, но она напомнила ему, что нет электричества.

– Ты бы лучше отвез меня позавтракать, – предложила Иди.

– Я уже и так опаздываю на встречу в Катлер-Ридж. У одного пожилого бедняги на крышу дома занесло «понтиак». – Фред Дов чмокнул Иди в лоб и как положено, прощаясь по утрам, крепко обнял. – Я вернусь вечером. В девять, хорошо?

– Прекрасно. – Она подумала, что сегодня он наверняка принесет презервативы – еще один смешной тормоз на пути к страсти. Также Иди напомнила себе вынести на солнце один из матрасов, поскольку еще одна напряженная ночь на шезлонге может совсем вымотать Фредди.

– Принеси формы заявления, – напомнила она, – я хочу сама все посмотреть.

Фред сделал заметку в блокноте и сунул его в свой портфель.

– Ох, да, – спохватилась Иди, – мне еще надо пару литров бензина из твоей машины.

Фред Дов удивленно посмотрел на нее.

– Для генератора, – пояснила Иди. – Хорошо бы принять горячую ванну... раз уж ты не позволяешь мне разделить с тобой ванну в отеле «Рамада».

– Ох, Иди...

– И, пожалуй, несколько долларов на продукты.

Увидев, как страховой агент вытаскивает бумажник, Иди несколько подобрела.

– Хороший мальчик. – Она поцеловала Фреда в шею, завершив поцелуй легким укусом, просто так, чтобы подбодрить его.

– Ты меня напугала.

– Успокойся, дорогой, все будет хорошо. – Забрав две бумажки по двадцать долларов, Иди проводила его до машины.

По дороге в морг Августин и Бонни услышали в новостях сообщение о сетчатом питоне длиной около четырнадцати футов, который заполз в столовую предприятия по выпуску замороженных продуктов в Перрине.

– Один из ваших? – спросила Бонни.

– Мне тоже хотелось бы это знать. – Невозможно было выяснить, принадлежала ли эта змея покойному дяде Августина, потому что в составленной от руки Феликсом Моджаком описи отсутствовали какие-либо детали. – У него было два крупных питона, но я же, черт побери, не измерял их.

– Надеюсь, что они не убили его.

– Я тоже надеюсь. – Августину понравилось то, что Бонни проявила заботу о питоне. Не все женщины поступили бы так же.

– Они могут отдать его в зоопарк, – предположила Бонни.

– Или напустить на администрацию графства.

– Злая шутка.

– Я знаю. – Будучи юридически владельцем зверинца, Августин чувствовал себя виноватым в несчастьях, обрушившихся на Бонни Лам. Ведь если бы ее муж не пустился в погоню за обезьяной, он, возможно, и не пропал бы. А вполне вероятно, что это была одна из обезьян дяди Феликса. Но, может быть, и нет.

– А что вы будете делать, если кто-то из ваших животных убьет человека? – без обиняков задала вопрос Бонни.

– Молиться, чтобы это оказался кто-нибудь, кто заслужил это.

Бонни ужаснулась от этих слов, но Августин тут же добавил:

– Я просто не знаю, что еще можно сделать, не устраивать же охоту на них. Вы знаете, какую огромную площадь занимает Эверглейдс?

Некоторое время они ехали молча, потом Бонни снова заговорила:

– Вы правы. Сейчас они свободны, а так и должно быть.

– Я не знаю, как должно быть, но я знаю, как есть на самом деле. Черт побери, ягуары могут сейчас быть уже в Ки-Ларго.

Бонни печально улыбнулась.

– Я бы тоже хотела там оказаться.

Прежде чем войти в холодную прозекторскую, Бонни надела мешковатый лыжный свитер, который Августин прихватил с собой на всякий случай. На этот раз никаких предварительных разговоров перед осмотром трупа не было. Тот же самый молодой коронер провел их прямо в прозекторскую, где в данный момент центром внимания был новый труп неизвестного мужчины. Возле трупа толпились детективы, полицейские в форме и не проявлявшие особого энтузиазма студенты-медики из университета Майами. При появлении Августина и Бонни Лам они расступились.